Его пальцы скользнули по щеке, обводя овал её лица, открепили булавку, освободив лицо от платка, и Амир добавил тихо:

— Ты быстро научишься, моя Чёрная Вишня! Мне не хочется разочароваться в тебе.

Алиса стиснула зубы, чтобы не ответить что-нибудь дерзкое, как она когда-то отвечала приставучим парням в клубе. Опомнись, ты не дома, молчи и мило улыбайся… Всё скоро закончится, всё должно закончиться очень скоро, иначе она с ума сойдёт!

— Хорошо, господин, — едва слышно ответила она, очень сильно постаравшись, чтобы голос позвучал смиренно и без особого отчаяния.

— Вот и славно, — Амир погладил её по щеке. — Мы с Керимом будем ночевать на конюшне возле лошадей.

— Я тоже хочу на конюшне! — подал голос Зияд. — Отец, я не хочу в комнате, я хочу с вами!

Амир мельком посмотрел на сына и качнул головой:

— Ты спишь здесь. Не перечь мне!

Обернулся к Алисе и уже на выходе сказал:

— Я распоряжусь, чтобы вам принесли фрукты. На рассвете, после утренней молитвы, мы отправимся на рынок, ты будешь сопровождать меня. Спите с миром, иншалла.

И вышел, притворив за собой дверь.

Алиса, покосившись на мальчишку, со вздохом стащила с головы платок. Перед детьми можно, вроде так. А вообще, эта «другая» культура начинала порядком надоедать ей. В глаза не смотри, рот не открывай, кланяйся и приседай, а перед кем? Перед всеми, у кого пиписька между ног! Как будто данный факт может быть личным достижением! Женщина здесь приравнена к вещи, а если она имела несчастье родиться в бедной семье, то вообще тушите свет… А ведь вроде в современном мире живут, вон Фёдор даже в универе учится у них. И всё равно такая дичь! Просто ужас какой-то…

Она быстро рассовала вещи из двух узлов на две полочки в шкафу и обернулась к Зияду:

— Прости, можешь выйти на минутку? Я переоденусь.

— Вот ещё! — буркнул тот. — И вообще, я с тобой на кровати спать не собираюсь.

Ну вылитый Женька в десять лет! Такой же вредный и капризный. Да ещё бабка с отцом его балуют без меры. А ругаться с пацаном нельзя: ему поверят, а не ей. Из них двоих Амир выберет сына, ясен пень, а вот её может и наказать за неуважение к отпрыску. Алиса зажмурилась, устало потёрла глаза и вздохнула. Ну в самом деле, не светить же ей своими прелестями перед уже почти подростком!

Ох ты божечки — ведь на ней широкое платье!

Алиса втянула руки из рукавов внутрь платья, согнулась крючком, чтобы не слишком поднимать подол, и взяла ночную рубашку. Пришлось повозиться, но ей наконец удалось напялить на себя ночнушку под одеждой. Честь была соблюдена, теперь надо устраиваться на ночь. Зияд уже забрался под одеяло и всё ещё обиженно сопел куда-то в складки. Алиса перетащила пару подушек подальше от парня, прилегла, накрылась… И тут же получила пяткой в бок:

— Иди на пол спать!

— Это что такое? — по привычке возмутилась Алиса. — Почему это я на пол?

— Ты рабыня, так что спать со мной в кровати не будешь! На пол!

Усмехнувшись, Алиса как можно демонстративнее потянула на себя одеяло и удобно устроилась на мягких подушках. Зияд снова брыкнулся:

— Женщина! Слушайся меня! Иначе я пожалуюсь отцу, и он тебя накажет!

— О, маленький господин, — сладко улыбнулась Алиса. — Простите меня! Не пристало женщине спать на полу. Да и ваш отец не одобрит, если рабыня отлежит себе все бока на холодном твёрдом полу и простудится к тому же.