— Думаете, сэр Бельтан считает меня красивой? — застенчиво спросила Терза, перебирая пальцами свои густые и длинные, до пояса, волосы. Ариана задумалась, не зная, что ответить.

— А ты хочешь, чтобы он считал тебя красивой?

— Ой, конечно, миледи. Клянусь, сэр Бельтан — самый привлекательный мужчина. Для меня он слишком хорош.

— Нет, Терза, ты ошибаешься. Ты саксонка, и ты создана не для норманнской свиньи. Найди себе достойного сакса.

— Да, миледи, — проговорила девушка, опуская глаза. Она ничего не могла поделать со своими чувствами к сэру Бельтану. Сакс он или норманн — ей все равно. Терза полюбила его, но знала, что рассчитывать ей не на что.

В кладовой они пересмотрели груду материала, который лежал мертвым грузом пять долгих лет, и выбрали бледно-голубую, зеленую и ярко-розовую ткань Ариане для платьев и мягкую для нижнего белья. Отказавшись от серого и коричневого материала, предназначенного для слуг, хозяйка Крэгмира выбрала для Терзы яркие ткани. Через пару дней у них появятся новые наряды.

По возвращении Лайона ждал чудесный обед. Стол был заставлен блюдами с рыбой, птицей и говядиной. Радовали глаз овощи, фрукты и хлеб, испеченный из великолепной белой муки мелкого помола. Такой хлеб могли позволить себе есть только богатые люди. Мужчины одобрительно переговаривались, увидев кувшины с пивом, вином и крепким элем. Ариана сидела рядом с Лайоном и ела с ним из одного блюда.

— Вы заслуживаете похвалы, миледи, — искренне проговорил он. — Такого я не едал очень давно.

— Я знаю свои обязанности, — гордо ответила Ариана. Темные брови рыцаря взметнулись вверх:

— Пока нет, миледи, но скоро узнаете.

Девушка попыталась найти достойный ответ, но язык отказался повиноваться ей, а голова начала кружиться. Лицо Лайона отдалилось от нее, под ногами разверзлась бездна, и с легким вздохом она провалилась туда. Пришло видение, в последнее время столь редко посещающее ее и теперь захватившее ее в такой неподходящий момент. Баронесса старалась не поддаваться ему, но попытка не увенчалась успехом. Лайон находился в центре густого серого тумана. Его грудь была обнажена и залита кровью. Воин, вместо лица которого она видела лишь светлое пятно, стоял перед ним, направив острое копье прямо в сердце норманна. Рядом с ним, немного в стороне, Ариана увидела и себя, практически скрытую туманом. Она испытывала ощущение легкости, невесомости и парила, словно птица, между небом и землей. Затем безликий воин повернулся к ней, будто спрашивая, вонзить ли ему копье в сердце Льва. Решение оставалось за ней — жить Лайону или умереть.

Ариана открыла рот, но ни единого звука не слетело с ее уст. Девушка помотала головой, пытаясь найти ответ на вопрос. В это время Лайон выхватил копье из рук безликого рыцаря и, повернувшись, вонзил его прямо в сердце жены. Странно, но крови не было.

Затем видение постепенно начало таять. Туман серыми рукавами обнимал Ариану, затягивая в свою сеть, а девушка все никак не могла оторвать глаза от груди, куда вошло оружие. И только тогда пришла боль — сильная, пульсирующая, охватывающая все тело.

Неужели ее собственная нерешительность вызвала ее смерть? Боль была настолько сильной, что ее уже невозможно стало терпеть. Ариана физически ее ощущала и, открыв глаза, пыталась предотвратить агонию. Словно сквозь густую пелену видела графиня склонившегося над ней супруга, тревожно вглядывающегося в ее бледное лицо. Оглядевшись, Ариана поняла, что находится уже не в зале, а на постели.