Путь к Овальному кабинету, окна которого выходят на южную лужайку, был коротким, и они быстро преодолели его. Однако для Винса Капецци это был самый долгий короткий путь в жизни.

– Папа, папа! – окликнула отца Первая дочь и рванулась ему навстречу. Первый кот, перебирая белоснежными лапами, семенил сзади.

Джек Мерта опустился на колено, дрожащей рукой навел пистолет на Первого кота и крикнул:

– Уберите это животное!

Дочь Президента побледнела как полотно. Подхватила кота на руки и попятилась от гневно указующего пальца.

– Папа, – жалобным голосом спросила она, – что происходит?

– Что вы делаете? – спросил Президент, поднимая Мерту на ноги.

– Сэр, – категоричным тоном ответил тот, – ничего нельзя принимать на веру.

– Дурак, это же моя дочь!

– Задайте ей вопрос, ответ на который знаете только вы двое, – скомандовал Джек Мерта, не отводя от Первой дочери ни взгляда, ни ствола.

– Где твоя мать? – спросил Президент.

– На... наверху.

– Иди к ней. Я скоро приду, – кивнул ей отец.

– Папа, я боюсь.

– Знаю, – ответил Президент Ему хотелось обнять дочь, но он не осмеливался выйти из рамки.

Лишь доведя его до решетчатой двери Овального кабинета, агенты расступились и замерли подле на посту.

Президент, сев за стол, позвонил директору секретной службы.

– Я рад, что у вас все в порядке, мистер Президент, – произнес тот.

– У меня не все в порядке, – возразил глава государства. – Я только что приземлился на южной лужайке, и агенты из наряда подняли там стрельбу.

– Куда они стреляли, сэр?

– Похоже, в меня.

Директор секретной службы онемел. Президенту слышно было, как он ловит ртом воздух в двух кварталах от Белого дома на Пенсильвания авеню.

– Правда, они утверждают, что хотели застрелить Первого кота, – добавил глава государства.

– Мои агенты?!

– Только кот, в которого они стреляли, был не Первым котом, а его точной копией.

Директор секретной службы, казалось, снова задохнулся.

– Понимаете, что это значит? – произнес Президент. – Заговор. Возможно, корни его следует искать в службе, долг которой – охранять главу государства.

– Я... я выезжаю, мистер Президент, – пробормотал директор секретной службы.

– Разговор у нас будет долгим, – предупредил тот и положил трубку.

И тут же в Овальный кабинет с разметавшимися белокурыми волосами ворвалась Первая леди. Лицо ее побелело так, что щеки походили на тлеющие угли.

– Увези Челси в Кэмп Дэвид! Здесь может быть небезопасно.

– И не подумаю.

Президент поглядел на жену, уловил искры в ее голубых глазах и понял, что даже весь Конгресс, запряженный в одну упряжку, не смог бы утащить Первую леди в Кэмп Дэвид.

– Я хочу тебя кое о чем попросить, – сказал он.

– О чем же?

– Поищи в электронной почте сообщение от Смита.

– От того?

– Да, от того самого. Если найдешь, принеси сюда.

– Сперва я хотела бы узнать, кто такой этот Смит.

– Извини. Секрет, связанный с национальной безопасностью. Тебе ни к чему это знать.

– Еще чего! Я...

– ...жена Президента. Тебя никто никуда не избирал. Теперь иди. Если не жаждешь стать Жаклин Кеннеди девяностых годов.

Первая леди побледнела еще больше, потом повернулась и метнулась прочь из Овального кабинета.

После ее ухода Президент уединился в темной спальне Линкольна и открыл один из ящиков антикварной тумбочки из красного дерева.

Красный телефон без наборного диска стоял там с тех самых пор, когда хозяином Белого дома был человек, который тридцать лет назад подбросил ему мысль добиваться нынешней должности.