На первых же страницах своего сочинения г. Буслаев говорит о многих пословицах, служащих выражением древних верований и понятий. Нельзя не согласиться, что пословицы могут быть приняты в соображение при исследованиях о мифологической эпохе славянской истории; но едва ли можно придавать Так много значения, как это делает г. Буслаев. Может ли, например, пословица: «родила тетка, жил в лесе, молился пням» (вариант: в лесу родился, пенькам молился), доказывать поклонение пням древесным (стр. 5)? Можно ли доказать, что пословица «обреченная скотинка – не животинка» – относится К древним, языческим жертвоприношениям? Будто без этого не могла образоваться такая пословица? Притом в иных местах говорят: леченая – или даже легчёная – скотина… Здесь уже никакого намека нельзя отыскать на языческий период… При небольшой натяжке, разумеется, можно из пословиц вывести весьма многое. Например, пословицей, подобной той, которою г. Буслаев доказывает поклонение пням, подтверждается также поклонение очагу: «на печи сидел, кирпичам молился». Но, кажется, употребление их (та и другая употребляются дл я означения глупости, недальнего ума) и самое сходство их образования не позволяют относить их к столь древней эпохе.

Иначе – что мешает мне из пословицы: «вот тебе помои – умойся, вот тебе онуча – утрися, вот тебе лопата – помолися», вывести поклонение лопате?..

В таком случае нельзя опустить без внимания и следующих, например, поговорочных выражений: «перекрестись лучинкой»… «ему и черт не брат»… «еще черти в кулачки не дрались» и пр., и пр.

По поводу пней г. Буслаев замечает, что дуб имел перед всеми деревьями преимущество. Вот любопытное подтверждение этого: в рукописи пророчеств Упыря Лихого (о которой г. Буслаев упоминает на стр. 21) несколько раз слово SsvSpov (в новой Библии – древо) переведено словом ддбъ (Исайя, XVI, 9; XXXIV, 16).

Говоря об ожеге и доказывая, что это был «древнейший вид кочерги», г. Буслаев (стр. 7) приводит потом пословицу: ни Богу свечка, ни черту ожег. Его соображения подтверждаются тем, что обыкновенно говорят ныне вместо ожег: ни черту кочерга…

В подтверждение того, что кремень в пословицах приписывается черту, могу указать на одно поверье. У простолюдинов под именем «чертова пальца» известен камень чрезвычайно твердый, находимый в садах и на полях, в обломках, большею частию цилиндрической формы. В некоторых местах даже приписывают ему целебную силу.

Пропуская множество лингвистических соображений г. Буслаева, о которых трудно сказать что-нибудь определенное, – заметим о производстве слова убогий. Г-н Буслаев говорит, что у означает здесь лишение и потому убогий будет значить того, у которого нет Бога, это подтверждает он пословицей: беден бес, Бога у него нет (стр. 12).

Мне кажется гораздо естественнее объяснить это слово в том смысле, что у-богий есть тот, который у Бога. Такое производство можно подтвердить – и значением у во множестве подобных слов (усердный, г/дельный, удобный – от доба, ужасный – от жас, и т. п.) и тем, что убогими еще зовут обыкновенно юродивых, с которыми особенно находится Бог, по мнению народа, а иногда умерших, т. е. отшедших к Богу, – наконец, самыми пословицами: «за голеньким Бог», говорят у нас… «За сиротою Бог с калитою…».

Пропускаю перечисление древних принадлежностей войны у славян, о которых г. Буслаев не представил пословиц, и останавливаюсь на слове – охот. Он думает, что это слово одного происхождения с охота и значит «живот или аппетит».