- Редкостное сборище идиотов, - констатировал дель Райг.

    - Во главе с нами, - буркнул Олег. Он успешно преодолел страх совсем поглупеть, ему понравилось сидеть у стены, ничего не делать и смотреть на это бедлам.

    - Я собрал вас всех здесь, - снова проговорил Баген, - силой своего духа я собрал вас, чтобы вы держали ответ перед Вечностью.

    - И меня тоже, брат? - воскликнул Эдор, прослезившись.

    Герт бросил сверху веревочную лестницу; она угодила прямо в пламя и мигом вспыхнула.

    - Идиот! - в один голос закричали Хамп и монсеньер; монсеньер отчаянно, Хамп - весело.

    - Извиняюсь, - сказал Герт. - Костерок-то погасить нужно...

    И плеснул сверху воды.

    Каменный мешок наполнился паром. Пламя не пострадало, но лестница погасла.

    Монсеньер тут же вскочил и, выставив свой меч в сторону Олега, стал пятиться к лестнице.

    Олег и не пошевелился. А Хамп дель Райг быстро выставил вперед левую ногу.

    Монсеньер споткнулся, зашатался и, хватаясь за воздух, упал прямо в огонь. Одежда его вспыхнула; раздался рев боли.

    Олег поднялся и вяло оказал монсеньеру первую помощь.

    Хамп дель Райг хохотал во все горло. Герт вторил ему мысленно, лицом оставаясь серьезен.

    - Довольно! - сказал Баген строго.

    И Хамп дель Райг впервые в жизни перестал смеяться не по своей воле.

    - Ты! - сказал "видящий насквозь". В наступившем полумраке Олег увидел, как его костлявый палец вытянулся в направлении монсеньера.

    Тот упал на колени, отбросив меч. Олег понял, что он действительно собирается каяться.

    Какая чушь, да что же это такое?

    Немного погодя Олег сообразил, в чем дело. Баген владел бессловесным гипнозом, и владел неплохо. Вспомнилась рукопись из лаборатории - там упоминалось подобное.

    - Говори! - воскликнул Баген, как ударил.

    - Я, Ганс Фиржих орт Трит, - глухо заговорил монсеньер, - вот уже сорок весен живу смертью других...

    Олег слушал эту пепельную исповедь, бесконечное марево смертей, насилия, огня, и медленно проникался жалостью. Такой убогой, однообразной, плоской жизнью жил казавшийся грозным и великим монсеньер, ничего не добившийся и ничего не желающий...

    - Я сжег за последний месяц сорок фанатиков, я разрушил семь деревень, я поджег Могучий лес... - словно хвастался монсеньер, ибо больше нечего ему было сказать, и голос его звучал как из-под земли. - Я не заслуживаю даже смерти.

    Интересно, думал Олег, часто ли здесь такое происходит? И еще одно было интересно ему, о чем он даже и думать не смел, - неужели и его, землянина, вызовет на исповедь странный старик? А может быть, он и есть посланник, и это наконец контакт? Но ведь он должен понимать, что я не поддамся гипнозу...

    - Что ты можешь предложить во искупление?

    Монсеньер затрясся, рыдая без слез.

    - Я могу лишь одно - воевать. Но разве смерть искупит смерть?

    - Быть может. Думай! Ты? - Баген указал на Эдора.

    - Я, Эдор Крон дир Панал, Хранитель знаний, всю жизнь провел за книгами, перелистывая мудрость веков...

    Хранить знаний говорил уверенно, на подъеме, как будто давно ждал этой исповеди и тщательно к ней готовился.

    - Я ничего не сделал никому; я не смог применить мудрость наосов... Я не заслуживаю даже жизни.

    - Что ты можешь предложить во искупление?

    - Я могу лишь копаться в мудрости - я бессилен создать ее.