Герт поблагодарил и отполз к монсеньеру. Тот поспешно отодвинулся от своего блюстителя веры.

    - Мы выслушали всех, - сказал Баген. - Но искупление должно состояться. Решим же, кто из нас заслуживает Высшего!

    Молчание окутало камеру.

    Потом Хамп нерешительно, как бы борясь с сомнениями, хотя никто б не заподозрил его в способности сомневаться, произнес:

    - Олег... Нам... Пора?..

    - Нет! - возразил Баген. - Думай!

    Олег подумал. Что-то слишком мрачно это "высшее"; нет ли здесь некоей связи с высшей мерой?..

    - Я! - монсеньер с воплем бросился на колени. - Позволь мне!

    - Нет, - сказал Баген.

    - Тогда я! - Эдор взял исповедника за плечо. - Я устал, я способен только на предательство...

    - Нет!

    - Может быть, достоин я? - вкрадчиво спросил Герт.

    - Нет, - вновь произнес Баген. Казалось, он забыл остальные слова.

    - Как же это? - пробормотал Хамп дель Райг, пытаясь улыбнуться. - Или ты намекаешь, что лишь сам заслуживаешь такой чести?

    - Нет, - ответил Баген. И посмотрел на Олега.

    Все посмотрели на Олега.

    Олег словно видел себя их глазами.

    Печальное зрелище. Уставший, побитый, все еще в крови, щуплый, запутавшийся... В глазах снова появились слезы. Себя было жалко!

    Намек Багена поняли. В камере было тихо, как после взрыва. Олег чувствовал напряжение, с которым Баген проводил гипноз. Все шло к развязке.

    И что самое неприятное, Олег все еще не знал, кто же посланник.

    Баген произнес:

    - Тебе нечего искупать, чужеземец - тебе незачем жить! Ты достоин вознестись! Прими же Высшее с честью.

    Вот тебе и не согрешишь - не покаешься, подумал Олег, собираясь с силами.

    - Нам пора. Соберись с мыслями, у тебя есть еще час! - сказал Баген, вставая.

    Почти тотчас сверху полился свет. Баген взялся за лестницу:

    - Ступайте за мной! Мы должны приготовить костер.

    Первым за ним последовал монсеньер.

    Олег машинально окликнул Хампа - "Хамп, постой!" - но ответа не дождался. Дель Райг снова поддался внушению.

    Конечно, он мог выйти с ними; но он ничего не понимал - и потому ничего не делал. Версий было пять - по числу присутствовавших; и не было ни малейшей уверенности ни в одной из них. А значит, следовало ждать.

    Пусть посланник действует сам.

    Час пробежал быстро; Олег едва успел отрегулировать организм и подкрепиться несколькими объедками из валявшихся на полу. Кроме того, он наконец сформулировал противоречие: Баген не мог не быть посланником, иначе он начал бы свою исповедь не дожидаясь Олега, и он не мог быть посланником, потому что слишком хорошо известен в здешних местах. Задача не решалась, а это могло означать только одно...

    Бросили лестницу; Олег вспрыгнул наверх сам.

    Ход из подземелья, извилистый и грязный; о темноте нечего и говорить.

    Олег шел за человеком в черных доспехах, державшим вонючий факел.

    Они вышли во двор замка; на мощеной площадке в форме угловатой восьмерки был сложен костер. Иного Олег и не ждал. Какая чушь, опять подумалось ему.

    На вознесение, казалось, собрался поглазеть весь замок.