Демойт жил в трех милях от школы, в прекрасном георгианском доме, именуемом «Брейлингское Подворье».

Этот дом он приобрел во времена своего директорства и его же намеревался отписать школе в своем завещании. Он наполнил дом сокровищами, среди которых выделялись старинные восточные ковры — предмет особой гордости Демойта. Он даже написал монографию на тему восточного ковроткачества, небольшую, но очень толковую. Демойт был истинным ученым. И Мор, которого природа наделила талантом учителя, но никак не ученого, без всякой зависти искренне восхищался его недюжинным умом; а в сильный, независимый характер и великолепное чувство юмора был, можно сказать, влюблен; к тому же и Демойт чрезвычайно благоволил к Мору. Мор частенько задумывался, что окажись Демойт в стане противника, это было бы очень и очень неприятно. Долгое пребывание Демойта на посту директора знаменовалось постоянными стычками с учительским коллективом, и о времени его директорства до сих пор упоминали не иначе как об эпохе «террора». Чувство, что ты надежно укрепился на своем месте, было в те времена для учителей Сен-Бридж роскошью, которой Демойт, ничтоже сумняшеся, их лишил. Как только в работе того или иного преподавателя случались погрешности, Демойт тут же начинал хлопотать о его увольнении; а уж если Демойт стремился к осуществлению чего-либо, то быстро добивался своей цели.

С Демойтом было трудно ужиться, но и с должности снять не так-то просто. Когда пришел возраст выхода на пенсию, он убедил правление продлить срок его директорства еще на пять лет, но и это время истекло, а он все продолжал возглавлять школу и ушел только в результате сильнейшего нажима, после того как школьный инспектор обратился в арбитраж. Лет десять назад Мор стал доверенным лицом Демойта, его правой рукой, посредником между директором и учительским коллективом, и, сначала неофициальным, а после уже и общепризнанным заместителем Демойта. Исполняя свои обязанности, Мор отдавал отчет, что наслаждается абсолютной властью, не испытывая при этом никаких угрызений совести за последствия. Он смягчал бремя тираний, будучи в то же время ее орудием и нередко вкушая сладость неограниченной власти.

Демойт хотел, чтобы Мор стал директором после его ухода, но поскольку Сен-Бридж принадлежал англиканской церкви, то и кандидат на место главы школы должен был, так требовало правление, хотя бы номинально быть англиканцем. Этому параграфу Мор не соответствовал, и буря, разыгравшаяся ради того, чтобы в школьном уставе изменили пункт о вероисповедании, окончилась ничем. Наверняка вначале Демойт строго придерживался параграфов устава относительно веры, но ко времени прихода Мора ортодоксальность директора успела поизноситься, превратившись в вежливый, но непоколебимый консерватизм. В годы правления Демойта Закон Божий, в сущности, не преподавался, если не считать избитых сведений и пения древних и новых псалмов; и мальчики знакомились с религией во многом так же, как с вопросами пола, собирая нескромные сведения из каких попало книжек. О чем заботился Демойт, так это о профессионализме в работе. Его подчиненные обязаны были взращивать  молодую поросль, а за неумение взращивать их ждало увольнение, и с каждым годом жертв на учебном судне, именуемом Сен-Бридхс, становилось все больше, процесс выбраковки шел постоянно. Относительно морали и тому подобных высоких материй, Демойт придерживался взгляда, что если школяр успевает в латыни, то уж точно не станет негодяем.

Совсем иные взгляды исповедовал преемник Демойта, преподобный Джайлз Эверард, к которому Демойт относился с нескрываемым презрением и всегда, упоминая о нем, прибавлял «бедняга Эвви».