— Однако, — хмыкнул сеньор Фонеска. — «…Когда-то только невинным юным девушкам разрешалось заходить в виноградники».

— Ничего удивительного, что он подошел к нашему столику, — заметила Ракель, играя веером, и Ивейн показалось, что он похож на крыло встревоженной птицы. — Ивейн строила ему глазки все время, пока он пел.

На минуту Ивейн лишилась дара речи. Она посмотрела на испанку и почувствовала, что готова вскочить и вцепиться той в волосы.

— Собственно, все дело в том, что мы с ним знакомы, — возразила девушка. — На днях мы с Рике Кортесом встретились на пляже и подружились.

В этом момент люстры ярко вспыхнули, раздались аплодисменты, и на какое-то время ее слова потонули в общем шуме. Но Ракель выразительно взглянула на нее, и Ивейн с упавшим сердцем заметила, как прищурился ее опекун.

— Почему же вы не пригласили сеньора Кортеса в замок? — осведомился он, когда аплодисменты стихли. — У испанцев принято, чтобы молодой человек официально представился родителям или опекунам молодой девушки.

— Я — англичанка, — ответила Ивейн. — У нас в стране такие старорежимные правила давно не действуют.

В глубине темных глаз вспыхнуло пламя.

— Вы будете подчиняться нашим обычаям, пока гостите в моем доме. Когда в следующий раз вы познакомитесь с молодым человеком…

Тут дон Хуан замолчал, потому что оркестр заиграл танцевальную музыку, и Манрике Кортес опять подошел к их столику. Теперь он был одет в вечерний костюм, на лице — сама вежливость, он учтиво поклонился маркизу и его гостям.

— Позволит ли мне сеньор маркиз пригласить на танец senorita Inglesa? — спросил он. — Мы уже знакомы с ней, но сейчас я пользуюсь возможностью официально представиться ее опекуну.

Ивейн смотрела на все это, как на сцену из какой-то старой пьесы, словно была зрителем в партере, а не одним из главных действующих лиц. Она видела, как дон Хуан неторопливо стряхивает пепел с сигары, а Ракель прикрывается веером.

— Сеньор Кортес, должен поздравить вас с превосходным владением гитарой, — сказал наконец дон Хуан. — Мы получили большое удовольствие, и, если бы я знал, что вы знакомы с моей подопечной, я попросил бы вас выпить с нами бокал вина. Позвольте предложить это сейчас.

— Сеньор маркиз очень любезен. — Манрике взглянул на Ивейн и улыбнулся ей глазами. — Один танец с юной сеньоритой опьянит меня больше, чем самое отборное вино.

— Вы желаете танцевать? — Дон Хуан смотрел прямо на Ивейн.

— С удовольствием, — смущаясь, сказала она. — Только я… не очень хорошо умею.

— Позвольте же научить вас, сеньорита. — Манрике протянул руку, помог Ивейн встать и повел в центр круга танцующих, а когда она оказалась в его объятиях, прошептал: — Ну, привет, вот и встретились снова, Ля Соледад. Мой Бог, это все равно, что войти в клетку со львом, чтобы увести тебя от твоего сурового опекуна!

— Как я тебя понимаю! — Она застенчиво рассмеялась и вошла в ритм музыки. Манрике оказался превосходным танцором, он уверенно вел ее и был как раз самого подходящего роста, чтобы плечами закрывать ее от прожигающего насквозь взгляда опекуна и взоров Ракель Фонески.

— А говорила, что плохо танцуешь, — поддразнил ее Манрике. — По-моему, ты очень загадочная девушка — ну, расскажи, с кем ты раньше танцевала?

— С нашим дворецким, — хихикнула она, — когда на Рождество у нас устраивали бал для прислуги.