— Или же он решил бы, что это крайне опрометчиво и рискованно, — ответила мадам Реназе.

— Но в чем вы видите риск? Опасность? — удивилась Йола. — Если все пойдет не так, как я надеюсь, я всегда могу вернуться домой.

— Дай бог, чтобы все оказалось так просто, как вы говорите, — с сомнением в голосе проговорила мадам Реназе.

— Мне почему-то кажется, что, если ваша племянница похожа на вас, она непременно предупредит меня о возможной опасности и приглядит за мной.

— Я тоже надеюсь на это, — сказала мадам Реназе. — Единственное, что я точно знаю, — она найдет вашу идею забавной. У Эме прекрасное чувство юмора. Она наверняка обрадуется возможности разыграть маркиза и, возможно, весь Париж.

— Меня интересует в первую очередь маркиз, — ответила Йола.

Покидая дом мадам Реназе, Йола была вне себя от радости, какой не испытывала с тех пор, как вернулась домой. Тогда она ощутила пустоту замка, в котором больше не было отца, а потом бабушка завела разговор о маркизе. Теперь же ей казалось, будто выглянуло солнце, рассеяв тень. Впереди ее ждало увлекательное путешествие, настоящее приключение.

— Я должна предусмотреть все до последней мелочи, — думала она. — Никто не должен ничего заподозрить.

Хлестнув лошадей, Йола направилась в Ланже. Там уже заждался верный Жак, который наверняка отчитает ее за опоздание. Йола в одиночестве завтракала в маленькой гостиной, когда слуга принес ей на серебряном подносе записку.

Она взяла ее и тотчас почувствовала, как екнуло сердце при мысли о том, какая новость ожидает ее. С момента ее поездки к мадам Реназе прошло три дня, и она уже начала опасаться, что парижская племянница наотрез отказалась участвовать в ее авантюре.

В этих аккуратных ровных строчках — точно такие она видела в письмах, хранившихся в столе отца, — содержался тот самый ответ, которого она страстно ожидала все эти дни.

Конверт она вскрыла лишь после того, как слуги вышли из комнаты.

Она завтракала одна, потому что бабушка осталась в постели, заявив, что для нее слишком холодно вставать в такую рань, когда солнце еще не взошло.

Письмо от мадам Реназе было очень кратким:

Моя племянница Эме с радостью примет вас в любое удобное для вас время в своем доме на улице Фобур-Сент-Оноре. Когда будете писать ей, сообщите, следует ли посылать за вами карету на вокзал или вы сами доберетесь до ее дома.

Буду думать о вас и молиться за вас. Знайте, что я желаю вам счастья и благополучия.

Письмо не было подписано. Мадам Реназе проявила такт и осторожность на тот случай, если письмо вдруг попадет в чужие руки. Йола не сомневалась: все обитатели, включая слуг, будут в ужасе, если выяснится, что она общается с женщиной, некогда бывшей любовницей ее отца.

Более того, те, кто долго служил графу, сочтут своим долгом непременно доложить бабушке о подобном факте, что вызовет впоследствии целую череду неприятностей.

И юная хозяйка замка, запомнив наизусть содержание письма, порвала листок и бросила его в камин, после чего села писать ответ мадам Эме Обиньи.

Не осмелившись отослать письмо через слуг, она под благовидным предлогом отправилась в город, где сама отнесла его на почту.

Вернувшись домой, Йола застала бабушку в гостиной на первом этаже.

— Как вы себя чувствуете сегодня, бабушка? — поинтересовалась Йола, целуя старушку в щеку.

— Сегодня я не так мерзну, как обычно, моя дорогая, — ответила старая графиня. — А ты, на мой взгляд, одета слишком легко для весеннего дня.