|
– Такие лежанки пригодились бы в Англии. Мы пользуемся грелками с горячей водой, но они быстро остывают. – Мой отец часто вспоминал холодные туманы Шотландии. Но о грелках он ни разу не упоминал. – Радуясь тому, что недавняя натянутость исчезла без следа, Трот разлила чай и приготовилась наслаждаться простой едой и обществом Максвелла. Когда пришло время ложиться спать, ими вновь овладела неловкость. Подавив зевок, Максвелл произнес: – Я уже засыпаю. Спокойной ночи. – Он присел на тюфяк и стащил башмаки. – На полу буду спать я. Максвелл аккуратно поставил башмаки у стены. – Нет. – Но лежанка гораздо удобнее, – запротестовала Трот. – Как дедушка и лорд, вы вправе занять ее. – За пределами этой комнаты я буду помнить, что мы в Китае, и подчиняться вам. Но я ни на минуту не забываю, что вы – леди, а я – джентльмен, – твердо заявил Максвелл. – А джентльмен обязан уступить лучшее место леди. В Макао Трот видела, как европейцы оберегают своих женщин, словно хрупкие стеклянные статуэтки, но подобное поведение настолько не сочеталось с китайскими обычаями, что вызывало у нее неприятие. – Но я не смогу уснуть, зная, что вам неудобно. Максвелл поднялся и грациозно поклонился. – Увы, миледи, и мне совесть не даст уснуть, если лежанку займу я. Не будьте так жестоки со мной, уступите. – Он протянул ей руку. – Позвольте проводить вас к ложу. Его галантность вызвала у Трот улыбку. Чувствуя себя настоящей леди, она легко коснулась пальцами его ладони. – Я не в силах устоять перед вашим красноречием, милорд, но боюсь, всю ночь я не сомкну глаз. В глазах Максвелла блеснули насмешливые искры. – Я так устал, что способен заснуть даже на острых камнях, поэтому вам не о чем беспокоиться. – Он подвел ее к лежанке и снова поклонился. – Прикажете задуть огонь? – Сделайте одолжение. Кайл погасил светильник. Трот услышала, как в темноте он снимает верхнюю одежду, прежде чем лечь на тюфяк. Она тоже разделась и устало вытянулась на комковатом матрасе, покрывающем лежанку. Но, несмотря на изнеможение, ей никак не удавалось расслабиться, и не только от стыда за то, что она заняла лучшую постель. Она лежала, глядя в потолок и остро сознавая близость Максвелла. В ней воскресли воспоминания о его объятиях. Зачем она сглупила и вырвалась? Наверное, все произошло слишком быстро, но дело было не только в этом: Трот осознала, что происходящее страшит ее, как все неизвестное, а Максвелл остается влиятельным и загадочным незнакомцем. Но теперь, когда было уже слишком поздно, она проклинала себя за пугливость – ведь он жаждал ее не меньше, чем она его. Будь она посмелее, сейчас она лежала бы рядом с ним. При этой мысли она ощутила мучительную опустошенность. Больше такого случая ей не представится: Максвелл отнюдь не похотливый сластолюбец, способный лечь в постель с кем угодно, а она не так опытна, чтобы совратить его. Минуты тянулись бесконечно, а Трот гадала, стоит ли самой сделать первый шаг сегодня же, пока еще свежи воспоминания о поцелуе. Она рисковала быть отвергнутой и униженной, но это лучше, чем бездействие. Как она устала ждать, изнывая от желания! Понимая, что смелости ей все равно не хватит, она решила положиться на волю случая. Максвелл дышал ровно и размеренно. Если он спит, то и она попытается уснуть. А если нет… Трот негромко произнесла: – Милорд… – Да? Звук его низкого голоса внезапно наполнил ее решимостью. Соскользнув с лежанки, Трот вытянулась рядом с ним на тюфяке. |
