– Сдавая багаж в аэропорту, я вдруг задумалась об этих надписях над коридорами в таможне. Ну, ты помнишь, над красным коридором пишут: «Товары, подлежащие декларированию», а над зеленым: «Без декларации». И я подумала: а ведь почти каждый из нас имеет в багаже хоть что-нибудь, подлежащее декларированию. Если бы мы были до конца честными, мы все проходили бы по красному коридору, но большинство со спокойной душой направляется в зеленый.

Он подлил ей вина и сказал:

– Знаешь, что говорят психологи о ворах? Большинство из них берет чужое потому, что считает себя вправе так поступать, не осознавая это как кражу. Быть может, это применимо и к таможне – люди просто не верят в то, что они обязаны декларировать собственные вещи.

Жена шутливо погрозила ему пальцем:

– Глупости. Я отлично знаю, что должна заплатить пошлину за большую бутылку водки или за лишний блок сигарет в моей сумке.

– Не обязательно. В глубине души ты считаешь, что это несправедливо, когда с тебя требуют деньги за вещи, уже один раз тобой оплаченные.

Она кивнула:

– Да, но при этом ты понимаешь, что твои действия незаконны… Однако мне пора в душ – смыть дорожную пыль.

Пока она мылась, он вывел пса на прогулку. То, что жена говорила о коридоре «Без декларации», было вполне применимо и к его отношениям с Джоанной. Очень многое из рассказанного им официантке было украдено у кого-то другого. Человек, так ее привлекавший, не существовал в реальности. Если бы она была таможенным инспектором, он мог бы подойти к ней и сознаться: «Весь мой багаж нелегален. И я не заплатил пошлину».

Такая славная женщина не заслуживала, чтобы ей лгали, сколь бы занятной и познавательной ни была эта ложь. И он твердо решил при следующей встрече быть только самим собой. Как-никак он кое-что представлял собой и без вранья. Он знал много интересных вещей, он был восприимчив и наблюдателен. Пусть он не был тем героем, каким изображал себя перед ней, но у него имелись свои хорошие качества и сильные стороны. Может, они ей понравятся. Может, ей понравится и тот человек, которым он был на самом деле, а не только тот, каким он притворялся.

Но больше он ее не видел.

На следующее утро он пришел в закусочную, готовый высказаться начистоту, однако Джоанны там не оказалось. Это было странно, поскольку по вторникам она всегда работала с раннего утра. Три дня подряд он не заставал ее на работе и тогда начал наводить справки.

Официантка по имени Жизель слегка удивилась тому, что клиент справляется о ее коллеге.

– Джоанна? Она ушла.

– Ушла? Вы хотите сказать, взяла отпуск?

– Нет, уволилась. Я не знаю почему. Мы с ней не были близкими подругами. Что будете заказывать?

Никто из работниц кафе не знал, куда делась Джоанна. Он опросил всех и смог выяснить лишь одно: она сказала менеджеру, что увольняется, доработала свою смену и с тех пор здесь не появлялась. Менеджер тоже не смог прояснить ситуацию, поскольку эта обычно открытая и общительная женщина не пожелала назвать причину своего ухода.

Больше всего на свете Джоанна любила свою маму. И когда та сообщила по телефону, что у нее рак поджелудочной железы и врачи дают ей не более полугода, Джоанна немедленно уволилась с работы, сказала мужу, что переезжает в родительский дом на весь оставшийся матери срок, и поутру отправилась в путь на своей старой машине.

Как и следовало ожидать, следующие шесть месяцев были ужасными. Мама быстро угасала, а последние дни перед ее кончиной стали для дочери настоящим кошмаром, забыть который она не сможет никогда.