Каховский недавно вновь расспросил Дронова о своей первой любви. Как она там, что…

Митенька отвечал неохотно:

— Дарья по-прежнему живет с Валентином… Роднулька, не бесись! Что тебе от нее нужно? Аленушкин стал известным человеком, слышал, поди?..

— Писака… — презрительно бросил Каховский. — Читал тут как-то на досуге его гламурный журнальчик, где он главенствует… Валька вообще с мышлением не в ладу и полностью лишился всякой фантазии. Или никогда вовсе ее не имел, что весьма вероятно и отнюдь не исключено. Иначе почему такой невыносимой скукой несет от этих пестрожопых страниц? Тошниловка! Настоящий зарез! Сплошные прослойки мыслей, слов и фраз. Дотумкался! Читать сию хренотень невозможно. Надо же навалять этакую дрянь! Надыбать что-нибудь путное он не в состоянии. Только левой ногой через правое ухо!

Митенька звонко расхохотался:

— Ну, это ты исключительно по злобе да по ревности, роднулька! Уймись! Все не так уж плохо, как тебе кажется.

— Да брось! — в бешенстве крикнул Каховский. — Ты что, никогда не читал эту яичную прессу?! Уже смертельно опротивело от рассвета до забора видеть, как стаи идиотов «творят» и «создают»! Недумающих там — тринадцать на дюжину. Тридцать восемь попугаев. Как посмотришь на этих коров на экране — бугаи-бугаями. Вот только с умишком не в порядке. Своих мозгов ни у кого давно не хватает, головы просто ку-ку! Непрошибайки! Сидят и не чухаются! Сплошная расслабуха!

— Но читателям-то нравится! — вновь попытался вразумить его Митенька.

— Перестань! — окрысился Михаил. — Не надо гневить Бога, рассказывая байки о совершенно неразумном и распущенном читателе. Читатель нормальный! Хорошо знающий цену времени и деньгам. А вот не в меру расшатавшиеся обожаемые и драгоценные Валькины писаки вообще утратили всякие разумные представления об этой цене. Хотя в жизни есть еще кое-что, кроме любви и моды. Сплошные дебильники, а не редакции! Халявщик на халявщике. Попросту ошалели, вконец ополоумели от переизбытка возможностей. Любопытные!.. Только не там, где требуется. И энергия бьет через край тоже куда не надо: поубавить бы не мешало! А пустую бочку дальше слышно! Свою дурь они многократно размножили тысячными тиражами! На всех развалах валяется! Они у нас теперь абсолютно свободные господа, а потому лезут в чужие постели без разбора да выискивают, у кого из артистов какие глисты и зубы! Ты же сам говорил!

Митенька хохотал.

Жаль, что он ушел… Без него в квартире опять наступила завораживающая и гнетущая тишина.

Внезапно позвонила Наталья — она всегда отличалась восхитительной способностью выбрать самое удачное время для звонка! — и сообщила, что Алина ждет, когда, наконец, папа появится дома. Якобы он обещал ей. Или… Наталья выразительно помолчала. Или у Михаила изменились планы?

Каховские до сих пор продолжали нелепо скрывать правду от ребенка, который наверняка давно обо всем догадался.

— А почему Алина у тебя до сих пор не спит? Опять бесконечные сериалы? — возмутился Михаил. — Нет, ты все-таки удивительно плохо соображаешь! Дождешься, она у тебя в подоле скоро принесет! Ладно, родит — я усыновлю! Или удочерю. По обстоятельствам. Будь добра, дай ей трубку!

Алина, очевидно стоявшая рядом с матерью, тут же радостно зачирикала в телефон:

— Мы поедем к дяде Мите, правда, папа? Скажи «хор»! А то мама говорит, что у тебя могут быть неотложные дела, и ты тогда не сумеешь.