— Смотри, как Лисонька легко у нас прижилась! — с гордостью за двоюродную племянницу сказала мужу тетя Катя. — Словно здесь родилась и выросла. Надо бы ее к делу пристроить. Может, к нам?..

Они оба работали на Новом Арбате в ресторане. Но почему-то Алиса отнеслась к идее ресторана не очень благосклонно. Как-то засомневалась, замялась, стала подыскивать нужные слова для вежливого отказа…

— Да ты не сомневайся — там тебе видных женихов найдется ворох! — моментально поняла ее нерешительность тетя Катя. — Посватаем! Довольна будешь!

— Погоди, Катерина, — сказал глава семьи, — может, она чего другого ищет… Ты скажи, девонька, чего тебе надо.

— Да я сама не знаю, — призналась Алиса. — Чего-нибудь эдакого… Сплошной непоймешник… А где Лиза?

Ей хотелось увидеть троюродную сестру и подружиться с ней.

— Лизавета у нас все больше в небе живет, — горделиво доложила тетя Катя. — Ну, сейчас-то она в отпуске. На Гавайях. Со своим хахалем Витюшкой. Скоро прибудет. Ладно, подождем. Глядишь, с ней вместе для тебя что-нибудь и придумаем подходящее.

Климовы прожили всю жизнь в любви да в согласии.

— Ну что бы я делал без тебя, Катька? Вот если бы тебя не нашел… Мне без тебя жизнь сделалась бы не в жизнь! Спился бы… Одна ты такая… — нередко откровенничал Шура, немного выпив к вечеру и глядя на жену влюбленными, как в молодости, глазами.

Катерина довольно улыбалась.

Услышав это впервые, Алиса сразу вспомнила слова матери. Счастливая Катерина… Так вот она почему счастливая…

Единственная дочь Климовых Лиза по-хорошему завидовала родителям. Она сама никак не могла найти свою любовь и определиться с выбором, хотя годы уже требовали этого. Но Лиза все металась между лощеным и капризным командиром экипажа Виктором, штурманом другого самолета Алексеем и Георгием, метрдотелем в ресторане, где трудились ее родители. Вся эта троица, по-своему преданная Лизавете и уже сделавшая ей по два раза предложения горячих рук и пылающих любовью сердец, упорно добивалась от нее согласия и без особого терпения ждала ее решения.

Впрочем, определенной — постельной — благосклонностью Лиза, девушка темпераментная и эмоциональная, суровыми пуританскими догматами не забитая и незакомплексованная, щедро одарила всех троих. Но всем троим почему-то показалось этого мало. А может, они все трое выросли на редкость подозрительными. Только, не довольствуясь свободной Лизиной любовью, все трое, словно сговорившись, потребовали от Лизы любви законной, с криками «Горько!», с развевающейся на ветру белой фатой невесты, с обручальными кольцами и обязательным маршем Мендельсона…

— Терпеть не могу эту свадебную музыку! Надоела! Все под нее регистрируются, — призналась Лиза Виктору.

— Закажем другую, — отозвался он. — В чем проблема? Будь спок! Я для тебя целую рок-оперу «Юнона» и «Авось» в загсе прикажу проиграть. А этот Мендельсон — он даже сам никогда не был женат! А туда же! Марши свадебные…

— Не хочу «Юнону»! — тотчас закапризничала Лиза. — Хочу ворчалки и бурчалки Винни-Пуха!

— Будут тебе и ворчалки, и бурчалки! — пообещал Виктор. Он был всерьез влюблен в Лизу. — Когда поедем подавать заявление?

— Вот вернемся с Гавайев… — неопределенно посулила Лиза. — Хоть бы была погода…

— Ну, какая-то погода будет обязательно, — философски заметил Виктор и признался: — Люблю лето! Все зеленое, и девушки красивее.