— И прекратите называть меня «доктор», теперь я для вас просто Джек, о'кей? — Он постарался выдавить улыбку. Девушку требовалось время от времени тормошить, под влиянием пережитого она всё чаще впадала в ступор.

Лаборантка кивнула, ее голубые распахнутые глаза не успевали сохнуть от слез. Час назад Пендельсон убедил ее снять линзы, но девушка по привычке щурилась, не в силах поверить, что зрение восстановилось. Что касается самого Пендельсона, то он выяснил, что восстанавливаться начало не только зрение…

Последний раз устойчивую эрекцию он испытывал три месяца назад, когда встречался в летнем коттедже с женой Патрика. Надо отметить, Каролине пришлось немало над ним потрудиться, но Патрик, по ее словам, вообще не проявлял никакой прыти и смотрелся, по сравнению с Джеком, куда запущеннее. Сегодня ночью, вцепившись в рулевое колесо, он без конца ерзал на сиденье и украдкой, боясь поверить в такое чудо, трогал ширинку. Сердце то замедлялось — и тогда спина и лоб Пендельсона покрывались липкой испариной, — то ускорялось бешеным ритмом, превращая низ живота в бурлящий котел. А еще он зверски, непередаваемо хотел есть. За то время, пока они добрались до ограды университета, он дважды останавливался на бензоколонках и набивал желудок. Девушка, несмотря на слезы и икоту, тоже ухитрилась прикончить штук пять гамбургеров и несколько пакетов чипсов. Но голод не проходил. Это тоже следовало обдумать, как и многое другое… Пока самым важным оставалась Пандора. Она, единственная, выжила, и у Джека крепло подозрение, что с нее всё и началось.

Они промчались почти девяносто миль. Более надежного убежища на ближайшие часы не существовало. Проникнуть в пятый корпус оказалось намного легче, чем выбраться с базы. Он проехал по темной аллее, оставил машину с пассажирками за углом и непринужденно приказал дремлющему дежурному достать нужную связку ключей. Пендельсона не слишком интересовало, что будет дальше, словно между настоящим и недавним прошлым выросла стена, которая теперь охраняла его кипящий разум от срыва. Он помнил только, что в короткое мгновение, когда это вошло в него, мозг успел обработать и откинуть тысячи вариантов и выбрал оптимальный. Чем дальше они удалялись от базы, тем отчетливей Джек понимал, что оптимальным этот вариант был только с одной точки зрения. Им руководила идея сохранить и спасти животное. После того, что натворила Пандора, казалось недопустимым просто сидеть и ждать, пока появится Большой Д. со своими молодцами. От испуга неуправляемое животное вполне было способно повторить свой трюк, а они с Квинси пока не умели ее останавливать…

— Сьюзи, посмотрите в кармане мой диктофон. И пошарьте где-нибудь в буфете: должен же тут найтись кофе?

— Я поищу. Смотрите, док… Джек, она шевелится.

— Да, слава Богу, мы успели. Пульс пока неустойчивый, полагаю, придется сделать еще одну инъекцию.

Когда иголка вошла под кожу, притихшая было обезьяна снова захныкала. Квинси прижала ее к груди и стала убаюкивать, как младшую сестренку.

— Она просыпается…

— Тихо, девочка, тихо, не волнуйся… — Он не представлял, какой радиус обезьяна способна охватить в состоянии аффекта.

— Джек, я нашла сухарики и шоколадный крем!

— Тащите сюда и не вздумайте съесть всё сами. С ней придется поделиться!

— Не стоит ей давать сладости!

— Я полагаю, меньше всего надлежит беспокоиться о кариесе! Сьюзи, придется ее привязать… Нет, не веревкой! Спуститесь этажом ниже, налево вторая дверь. Там найдете ошейники с замками.

— Вы думаете?..

— Я уверен, что с любым узлом она справится.

Пандора заворочалась в одеялах, открыла блестящие черные глаза.