— Рена, прекрати! — вскрикнула Джулия. — Это для тебя слишком болезненно. Не надо больше вспоминать!

Казалось, Рена не слышала подругу. Она продолжала рассказывать:

— Кровь была всюду. Одна только кровь. Это все, что осталось от Кенни. Это все, что я помню. Не знаю, выстрелила ли в него я или он сам выстрелил в себя…

В течение двух лет эта картина снилась мне каждую ночь. Но все равно я не могу вспомнить отчетливее, не могу вспомнить, что произошло там на самом деле.

— Как ужасно… — прошептала Джулия. — Рена, я ничего не знала.

— Все это было в газетах — на первых страницах, — говорила Рена и никак не могла остановиться. — Полиция утверждала, что я этого не делала. Они называли это случайным самоубийством. Случайное самоубийство… Но многие верили, что это я убила Кенни. Многие люди, и я была одной из них. Долгое время я действительно так думала. Теперь я уже в этом не уверена. Я просто ничего не помню…

Моя семья и я… нам, конечно, пришлось переехать. Не было и речи о том, чтобы оставаться в Хартфорде после случившегося. Я не могла смотреть в глаза своим друзьям, друзьям Кенни, матери Кенни.

Мы переехали в Кембридж. Чуть меньше, чем три года назад. Помнишь? Тогда-то я и встретила тебя. Мой первый день в школе. Ты была моей первой новой подругой, первой подругой в новой жизни. Но только я не могла никак избавиться от прошлого.

Жизнь моя тогда была кошмаром. Об этом много говорят в фильмах, пишут в книгах. Но для меня это было правдой. Повторялся один и тот же кошмар, снова и снова. Я не могла избавиться от этого, не могла оставить это в прошлом, — повторяла Рена. — Главная роль в «Занавесе» — это лучшее, что произошло со мной за последние три года. Поэтому, наверное, роль так много для меня значит. Как будто знак, что я еще что-то могу, могу кем-то стать в жизни…

Рена легла обратно на кровать и положила себе на лицо подушку. Она никогда никому не рассказывала об этом. И вот наконец рассказала. Ей казалось, что после этого она почувствует себя как-то по-другому, возможно, ей станет легче. Но ничего не произошло.

Она отбросила подушку в сторону.

— Ну и ну, — нарушила молчание Джулия. — Рена, мне так жаль…

Джулия выглянула в окно. Ей было тяжело смотреть на подругу.

— Теперь я понимаю, почему ты такая нервная. И почему ты посылаешь подальше парней…

У Рены было ощущение, что ей вонзили нож в спину. Реакция Джулии просто ошеломила. Неужели у нее не нашлось иных слов? Неужели подруга настолько черствая? Настолько безразличная и жестокая?

«Теперь я понимаю, почему ты посылаешь подальше парней…»

Рена отвернулась к стене. Она вдруг осознала, что поделилась своей душевной болью не с тем человеком.

Джулия не была ей настоящим другом.

Настоящий друг не отреагирует таким образом.

Джулия, вероятно, все еще злиться из-за Дэнни.

Может быть, она вообще ненавидит Рену…

Но неужели ненависть настолько сильна, что подруга решила специально привезти ее в этот лагерь, чтобы измываться над ней?

ГЛАВА 10

— Вы раньше не знали жертву, до того, как приехали в лагерь?

— Да, не знала.

Молодой офицер полиции нахмурился и посмотрел в свой маленький блокнотик, обдумывая следующий вопрос.

— Его обязательно называть жертвой? — резко вмешалась Джулия. Она сидела вместе с подругой в углу столовой.

Офицер полиции, лейтенант Байрон Чарник, о чем сообщал бейджик на кармане его рубашки, стоял неловко перед девушками, переминаясь с ноги на ногу.