Грузовик весело скатился с горки, поскрипывая плохо пригнанными дребезжащими деталями. Впереди — изрытая поперек — грунтовка на Немировку.

— Здесь окопы, что ли, были? — удивился Романцев.

— Все так, — пояснил водитель, — через них передовая проходила. Где-то засыпали, а где-то на потом оставили. Но моя «ласточка» точно через них не пройдет, — погладил он жесткой ладонью приборы. — Так что, если мне нужно в Немировку, так я другую дорогу выбираю. Она подлиннее будет, но зато поглаже!

Полуторка остановилась точно на развилке.

— Значит, мне сюда? — кивнул Тимофей на рытвину.

Местность ему не понравилась. Обычно именно на таких участках — лесистых да изрытых, там, где еще совсем недавно шли бои, остаются мины. Следовало проявлять бдительность.

— Так точно, товарищ капитан, — молодцевато произнес сержант. — Бывайте! Может, еще и свидимся.

— Бывай, — ответил Тимофей, захлопнул дверцу, бодро соскочил на землю и, подхватив чемодан, заторопился по просеке — утрамбованной и гладкой, с вдавленным в чернозем придорожным серым булыжником. Тимофей не протопал и трехсот метров, как вдруг со стороны дороги услышал глухой разрыв. Так могла бабахнуть только ручная зажигательная граната. Сокращая расстояние, он побежал обратно через лес. И уже подходя к дороге, увидел через частокол елей, густо разросшихся вдоль обочины, полыхающую полуторку, точнее то, что от нее осталось.

Неподалеку хлопнул выстрел, и пуля, обжигая жаром висок, хищно впилась в древесину. Сверху, с дрогнувших веток, за воротник колюче посыпались сухие коричневые иглы. Пригнувшись, Тимофей выстрелил дважды на звук. Не попал: пули затерялись где-то в лесу. Увидел только метнувшийся силуэт, тотчас спрятавшийся за стволы сосен. Некоторое время он прислушивался к тому, что происходит: ни шума, ни шороха, лишь трескуче и злобно полыхал над машиной огонь, пожирая то последнее, что еще могло гореть.

Тимофей осторожно вышел из-за ствола, продолжая держать оружие наготове, и направился в сторону догорающей машины.

Сержант не лукавил, когда высказался, что большая часть машины собрана из древесины. Так оно и было в действительности, — автомобиль сгорел мгновенно, остались лишь металлическая рама кузова с колесами и окутанный дымом двигатель; на сиденье кабины через дым просматривался обугленный труп с лежавшими на руле руками. Одно дело, когда погибаешь над бруствером во время жестокого боя, чтобы бросить в наступающего врага гранату, и совсем другое, когда вот так, за много километров от передовой.

Обидно!

Бандеровцы организовали засаду, ждали удобного случая, чтобы подорвать проезжающую машину.

— Кто это сделал? — проскрежетал стиснутыми зубами капитан Романцев. — Кто?!

Повернувшись, посмотрел на притихший, как-то сразу насторожившийся лес, выглядевший в сгустившихся сумерках еще более враждебным, а потом зашагал в сторону Немировки.

Неожиданно Тимофей услышал звук приближающегося самолета, а еще через минуту рассмотрел военно-транспортный «Юнкерс Ю-52», делавший над чащей разворот. От фюзеляжа отделилось небольшое темное пятно, а еще через секунду раскрылся парашют, выглядевший на фоне серого неба темным размазанным пятном. Парашютист на какое-то время завис над лесом, словно раздумывал, куда следует полететь дальше, а затем, унесенный порывом ветра, спрятался за частокол торчавших вершин.

Диверсант! Нужно торопиться в часть! Вот и приехал на новое место…

Подхватив чемодан, Тимофей устремился через лес.

Глава 3. Я не из болтливых

Штаб дивизии Тимофей увидел сразу, едва вышел из леса, — размещался он в двухэтажном кирпичном особняке с низеньким мезонином без окон, наверняка некогда принадлежавшем какому-то зажиточному помещику.