Двенадцать тысяч!

Она никогда раньше не получала таких денег.

Сауле сглотнула слезы — может, удастся тихо и незаметно посидеть у телефонов? Вот бы этот… Сергей Анатольевич, Вероника так его называла? — уехал на две недели в командировку.

Сауле передернуло, когда директор фирмы снова назвал ее Сашей, но поправлять не решилась — так проще.

Сауле — слишком необычное в этих широтах имя.

Не объяснять же, что бабушка — казашка?

Тем более Татьяна говорила — все здесь считают, что она из деревни Колываново. Дальняя родственница хозяина фирмы, кажется. Или односельчанка его матери? Надо бы уточнить, а то еще спросят…

Сергей встал. Кивнул на пачку чая и напомнил:

— Чай-то свой не забудьте!

Он невольно усмехнулся, наблюдая, как временная секретарша робко приближается к столу. Вдруг вспомнил о ее сдвинутом графике и бодро сказал:

— Да, Саша, эти две недели вам придется приходить на работу к девяти, вы уж не опаздывайте, — и легонько коснулся ее плеча.

Колыванова, протянувшая было руку к своей пачке чая, испуганно вскрикнула, дернулась, и огромная хрустальная ваза под фрукты — кстати, подарок благодарного клиента! — упала на пол и разлетелась на мелкие осколки. Мандарины и яблоки раскатились по кабинету, гроздь бананов тяжело шмякнулась к ногам обомлевшей девицы, переспевшая груша расползалась на дорогом светлом паласе безобразной рыхлой кашицей.

Колыванова ахнула и почти упала на колени, пытаясь перехватить убегающие во все стороны мандарины. Злющий, как дракон, Сергей — еще один неудачный день, да что ж это такое?! — попытался смахнуть с брючины ошметки груши и нечаянно задел чужие очки, те улетели куда-то под стол.

Девица жалобно пискнула, зачем-то прикрывая лицо руками. Сергей раздраженно прикрикнул:

— Только без истерики, пожалуйста! И не дергайтесь, ради бога, Вероника вон чашку из-под кофе еще не унесла, мало битого стекла, считаете?

Он выдернул из-под стола сунувшуюся было туда временную секретаршу. Нашарил под тумбой ее очки и порадовался, что они уцелели, хотя такое уродство неплохо бы и разбить, жаль, не судьба…

С трудом встал, чувствуя, как под подошвой крошится хрусталь. Довольно грубо поставил на ноги Колыванову, собираясь вручить ей очки.

— На сегодня точно пора разбегаться, пока мы кабинет по кирпичику не разнесли! — проворчал он, разворачивая несуразную девицу лицом к себе, и ошеломленно замер, не договорив.

С тощенького, какого-то прозрачного личика на него смотрели самые удивительные глаза, какие он только видел. Синие, странно искристые, неправдоподобно яркие на смуглом скуластом лице. А уж форма…

Понять, какой же формы глаза у временной секретарши, Сергей не успел. Колыванова бесцеремонно выдернула из его рук очки и мгновенно нацепила на нос. Лицо ее залил яркий румянец, она крупно дрожала и спиной отступала к двери.

Сергей растерянно пробормотал:

— Ну, елки, зачем же так…

Колыванова продолжала пятиться, такая же несуразная, угловатая, некрасивая и испуганная до смерти.

Сергей быстро приходил в себя — ну, синие глаза, и что такого? Глаз он не видел синих? Перепугал вон девчонку, точно — дикарка, правильно Вероника сказала, хоть и дура полная…

Сергей поднял апельсин и в сердцах выбросил в окно. Обернулся и зло сказал:

— Порядок в кабинете наведет уборщица, а вы — марш получать инструкции!

Колыванова что-то виновато забормотала.

— Никаких извинений. Я, кстати, терпеть не мог эту дурацкую вазу, а вы так ненавязчиво от нее избавили!

— Н-но…

Сергей взял со стола злополучную пачку чая.