– Что, совсем ничего?

– Не… Полковник один лежит, поглупел так резко, что даже в армии заметили. Уволили… Говном стал кидаться. Жена три дня терпела, а потом сдала… Ну, что еще? Из окошек тут прыгали, но это ерунда…

– И белочка не радует?

– Не, не радует… Тут День туриста был, так мы все сидели-ждали, когда кто-нибудь нажрется. Один не обманул, до комы… Думали – все… Но часа через два заворочался. Все трубочку пытался из горла выплюнуть, мешала.

– Даже дырку сделали в горле?

– Ага… Мы смеялись, не помогали… Гляжу – бланш у него под глазом; потом вспомнил, что это я же его будил… Он когда очухался и стал отвечать на вопросы, все объяснил… Работяга… Сказал, что ему зарплату пивом выдали…

– А так все тихо?

– Да… Уходить надо… сдаю я что-то…

Феникс Ясный Цоколь

Больница.

Собрание, разные вопросы, уровень высокий.

Раньше такое называлось товарищеским судом. Теперь никак особо не называют.

Выступает административная женщина, образование высшее, должность внушает любострастие. Ее негодование не имеет границ. На повестке дня – сотрудница непечатного поведения. Аудитория взволнованно кивает, согласная искренне.

Выступающая кипит.

Дескать, эта сотрудница такая вся из себя. Наглая. Короче, медсестра. Пьет, курит и многое другое. Ей раз сказали по-хорошему, а она все равно. Ей два сказали по-хорошему, а она все равно. Ей три сказали по-плохому, а она опять. Да что же это такое? Ее уволили. А она снова пришла. Побыла немножко и…

Ораторша округляет глаза в изумлении:

– Восстала, как фенис из пекла!

В людях

Друг-реаниматолог жалуется:

– Тоска какая-то, никакого яркого бреда. Какие-то идиоты просто, уроды.

– ??

– Ну, не знаю. Ну, вот лежит один. Опился. Лежит и вообще ничего не говорит. То есть просто ничего. Только глазами по сторонам зыркает – видно, что ему все очень интересно.

– Так может, паралик у него какой?

– Да нет, просто опился. Ну, получше стал. Три дня зыркал, потом материться начал.

– Разобрался?

– Ага. Я ему трубу воткнул, кислородом дышать и молчать дальше.

– Теперь снова зыркает?

– Ага, снова. Как раньше. Лежит. Я вчера хотел его в люди выписать.

– Да. В такие же.

Эволюционная лестница

Чем примитивнее организм, тем ему безопаснее.

Маменька рассказала про санитарку, с которой работала давно, еще при старом режиме, в отделении послеродовых заболеваний. Маменька им заведовала.

Эта санитарка ничем особенным не выделялась. Пожилая уже, тихонькая. Когда маменька кого-нибудь обрабатывала, санитарка часто стояла за спиной и смотрела. Маменька ее не гнала: пускай смотрит, если интересно.

А потом санитарка уволилась, и о ней долго ничего не было слышно. Пока не выяснилось, что она сидит в тюрьме.

Оказывается, она не просто смотрела. Она была себе на уме, запоминала. Потихоньку таскала к себе инструменты, пока не собрала набор. И когда решила, что уже пора, сделала кому-то аборт. За что и попала в тюрьму, потому что убила.

И дали ей за это два года.

Я это к чему? Я к тому, что если бы такое устроил дома дипломированный доктор с квалификацией, он получил бы намного больше. А с того, кто официально ни хера не соображает, спрос невелик. Он просто не подумал и нечаянно.

Вы приглядывайте, друзья, кто там у вас за спиной стоит и смотрит.