|
- Я пришла вам сказать, чтоб вы не спешили в больницу. Два человека всего приехали. - Вы - что. Шутите? - Честное слово. Вьюга, доктор, вьюга, - повторила она радостно в замочную скважину. - А у этих зубы кариозные. Демьян Лукич вырвет. - Да ну... - я даже с постели соскочил неизвестно почему. Замечательный выдался денек. Побывав на обходе, я целый день ходил по своим апартаментам (квартира врачу была отведена в шесть комнат, и почему-то двухэтажная - три комнаты вверху, а кухня и три комнаты внизу), свистел из опер, курил, барабанил в окна... А за окнами творилось что-то, мною еще никогда не виданное. Неба не было, земли тоже. Вертело и крутило белым и косо и криво, вдоль и поперек, словно черт зубным порошком баловался. В полдень отдан был мною Аксинье - исполняющей обязанности кухарки и уборщицы при докторской квартире приказ: в трех ведрах и в котле вскипятить воды. Я месяц не мылся. Мною с Аксиньей было из кладовки извлечено неимоверных размеров корыто. Его установили на полу в кухне (о ванне, конечно, и разговора в Н-ске быть не могло. Были ванны только в самой больнице - и те испорченные). Около двух часов дня вертящаяся сетка за окном значительно поредела, а я сидел в корыте голый и с намыленной головой. - Эт-то я понимаю... - сладостно бормотал я, выплескивая себе на спину жгучую воду, - эт-то я понимаю. А потом мы, знаете ли, пообедаем, а потом заснем. А если я высплюсь, то пусть завтра хоть полтораста человек приезжает. Какие новости, Аксинья? Аксинья сидела за дверью в ожидании, пока кончится банная операция. - Конторщик в Шалометьевом имении женится, отвечала Аксинья. - Да ну! Согласилась? - Ей-богу! Влюбле-ен... - пела Аксинья, погромыхивая посудой. - Невеста-то красивая? - Первая красавица! Блондинка, тоненькая... - Скажи пожалуйста!.. И в это время грохнуло в дверь. Я хмуро облил себя водой и стал прислушиваться. - Доктор-то купается... - выпевала Аксинья. - Бур... бур - бурчал бас. - Записка вам, доктор, - пискнула Аксинья - протяни в дверь. Я вылез из корыта, пожимаясь и негодуя на судьбу, и взял из рук Аксиньи сыроватый конвертик. - Ну, дудки. Я не поеду из корыта. Я ведь тоже человек, - не очень уверенно сказал я себе и в корыте распечатал записку. "Уважаемый коллега (большой восклицательный знак). Умол (зачеркнуто) прошу убедительно приехать срочно. У женщины после удара головой кровотечение из полост (зачеркнуто) из носа и рта. Без сознания. Справиться не могу. Убедительно прошу. Лошади отличные. Пульс плох. Камфара есть. Доктор (подпись неразборчива)." "Мне в жизни не везет", - тоскливо подумал я, глядя на жаркие дрова В печке. - Мужчина записку привез? - Мужчина. - Сюда пусть войдет. Он вошел и показался мне древним римлянином вследствие блистательной каски, надетой поверх ушастой шапочки. Волчья шуба облекала его, и струйка холода ударила в меня. - Почему вы в каске? - спросил я, прикрывая свое недомытое тело простыней. - Пожарный я из Шалометьева. Там у нас пожарная команда... - ответил римлянин. |
