Он вырвался за поворот и помчался дальше, к окраине города.

Каждый раз, когда Итан видел этот рекламный щит, он испытывал все большее отвращение: семья с радостными белозубыми улыбками машет руками, как в каком-нибудь ситкоме 1950‑х. «Добро пожаловать в Заплутавшие Сосны, где обретается рай!»

Итан понесся вдоль изгороди из жердей.

Через окно со стороны пассажира он увидел на пастбище стадо коров.

Ряд белых амбаров у края леса, сияющих в свете звезд.

Потом он снова посмотрел сквозь ветровое стекло…

«Бронко» с разгону перелетел через что-то настолько большое, что рулевое колесо задрожало и вырвалось из рук Итана. Автомобиль швырнуло к обочине, прямо к забору на скорости шестьдесят пять миль в час.

Итан перехватил руль, вывернул обратно, почувствовал, как поднялась подвеска на двух колесах. На ужасающий миг они завизжали, скользя по мостовой, и в его правый бок впился ремень безопасности.

Он почувствовал перегрузку на груди, на лице.

Сквозь ветровое стекло мельком увидел, как вращаются созвездия.

Нога соскользнула с педали газа, и он перестал слышать, как работает двигатель – просто три секунды тишины, не считая пронзительного воя ветра за ветровым стеклом, когда «Бронко» перевернулся.

Крыша в конце концов грянулась о дорогу, звук удара был оглушающим.

Металл прогнулся.

Стекло затрещало.

Покрышки взорвались.

Искры брызнули там, где металл проехался по мостовой.

А потом «Бронко» замер, снова встав на все четыре колеса, два из которых все еще были надуты.

Итан почуял запах бензина. Жженой резины. Охладителя. Крови.

Он вцепился в руль так сильно, что лишь минуту спустя смог разжать пальцы.

Он все еще был пристегнут к сиденью. Рубашка усыпана армированным стеклом. Итан расстегнул ремень безопасности, с облегчением почувствовав, что руки двигаются без боли. Передвинул ноги – похоже, с ними все было в порядке. Дверца с его стороны не открылась, но стекло оказалось полностью выбито.

Привстав на колени, Бёрк вылез через отверстие и упал на дорогу. Вот теперь он почувствовал боль. Не острую – просто медленно усиливающуюся тянущую боль, которая как будто исходила из головы и текла вниз по телу.

Итан поднялся на ноги.

Качаясь.

Чуть не падая.

Нагнулся, подумав, что его вот-вот может вырвать, но тошнота отпустила.

Он смахнул стекло с лица; левую сторону жгло из-за глубокой раны, кровь из которой уже дотекла до подбородка и ползла по шее, под рубашку.

Он оглянулся на «Бронко». Машина стояла перпендикулярно двойной сплошной, покрышки с правой стороны лопнули, и внедорожник накренился в сторону от Итана. Бензин почти весь вытек, а поперек краски тянулись длинные отметины, похожие на следы от когтей хищника.

Нетвердыми шагами Итан двинулся прочь от «Бронко», идя по следу из бензина, масла и других жидкостей, как по кровавым следам.

Перешагнул через выдранный проблесковый маячок.

Боковое зеркало лежало на боку на обочине, словно вырванный глаз, провода свисали из оставшегося после него отверстия.

Вдалеке тяжело мычали коровы, подняв головы, повернув морды в сторону места аварии.

Итан остановился возле рекламного щита и уставился вперед, на то, что лежало на дороге, – то, что чуть его не убило.