«Пойдем, Аюн. Ты покажешь любимому брату двух гархов…»

Огромный купол накрывал необозримую многоярусную площадку. Аюн и гости стояли на небольшом балкончике, внизу, на сколько хватало глаз, тянулись ряды ячеек–комнат, заполненных разнообразным оборудованием.

Площадка балкона плавно опустилась вниз, три легиса ступили на ровный керамический пол. Варнаа продолжал касаться руки пришельца, контакт был полным…

Но даже сквозь сосредоточение Зафса, к его мозгу пробивались волны нестерпимой, запредельной боли! Большинство из комнат–ячеек заставляли прозрачные вытянутые капсулы со стоящими внутри людьми. К головам, находящихся в полном рассудке людей, к их телам и внутренностям тянулись щупальца–присоски. Некоторые из подопытных находились здесь годами… Тысячи часов терпели нескончаемую муку: их резали, кромсали, испытывали прочность, доводили до предела!

Кырбалу ничего не требовалось объяснять. Если бы Зафс мог себе позволить, он сжал бы руку пришельца до хруста его пальцев! Дико побледневший Говид спросил, практически беззвучно шевеля посиневшими от ярости и шока губами:

— Где?

Не прибегая больше к мысленной речи, Зафс приказал пришельцу:

— Веди нас к гархам.

Аюн покорно и уверенно пошел вперед. Несколько раз легисам встречались существа с паучьими конечностями. Перебегая из ячейки в ячейку, они скрывались в отсеках, где продолжали нескончаемые эксперименты по созданию полностью дееспособной модели био–машины. Порой откуда–то доносились жуткие крики измученных людей, на которых испытывали усовершенствования…

Кошмарное путешествие по лаборатории длилось не долго. Почти в самом центре подводного ангара Аюн остановился, приложил ладонь к одной из немногих, закрытых на замок дверей…

Панель отъехала.

Ни за какие бы вселенские блага Зафс не захотел бы быть сейчас на месте Говида!

В антигравитационной капсуле, опутанная проводами, висела голова его дочери.

Глаза Талены были открыты. По трубочкам–артериям бежала кровь, питая мозг, поддерживая жуткое существование.

Кырбал вскрикнул! подбежал к капсуле, обхватил ее руками и, прижимаясь щекой, зашептал:

— Девочка моя, девочка моя, прости меня… что же они с тобой сделали…

— Дочь его слышит? — дернув Аюна за руку, тихо и жестко спросил Варнаа.

— Конечно, — невозмутимо пожал плечами пришелец, неторопливо начал объяснять: — Для чистоты эксперимента, объект должен сохранять возможность общения с руководителем…

— ЗАТКНИСЬ!!!

Рычание Кырбала, казалось, прокатилось по всей громаде подводной лабратории!

Если бы Зафс не закрыл плечом пришельца, рассвирепевший, обезумевший от жуткого зрелища, от невыразимой боли отец — разбил бы его лицо! На мгновение Зафс потерял контроль над Аюном, у пришельца затрепетали веки, как будто он собрался очнуться от навязанного сна!

Приказывать Говиду остановиться не понадобилось. Повернувшийся к двум легисам советник, увидел что–то за спиной пришельца, шагнул туда…

Зафс не хотел смотреть на то, что увидел советник Кырбал за их спинами. Он лишь еще крепче сжал руку ненавистного принципала экспериментаторов и скрипнул зубами от ярости. Он знал: Кырбал увидел внука. Едва войдя в ячейку, Зафс ощутил непередаваемую чудовищную волну МУКИ, испускаемую мальчиком–подростком!

Кырбал рыдал. Неумело и хрипло.

В руке Зафса безвольно торчали холодные пальцы, вернувшегося под ментальный контроль злобного чудовища.

— Нам надо уходить, — неловко пробормотал Зафс. — Мы можем отключить мальчика и забрать его с собой? — дернув рукой, спросил Аюна.