— Говид, подключись к Триму. Позволь ему ответить на обвинения, ты мнишь себя судьей, не палачом.

Кырбал снял с шеи каменный кулон планеты Сахуристар. Закрыл глаза…

Зафс не позволил себе присутствовать при мысленном контакте братьев. Стоял и думал. Принимал многопудово неподъемное решение: что будет, если братья не договорятся, если Говид не примет объяснения Трима? Как поступить? включить рассудочность или поступить по справедливости?..

И есть ли эта — справедливость? Кырбалу кажется, будто в том, что с ним произошло — он стал убийцей своих родных и одного из легисов (пусть чуждых, пусть враждебных, но Аюн был л е г и с о м), — первоначально виновен Трим. Зафс, безусловно, может настоять, заставить брата взглянуть на ситуацию иначе: Кырбал когда–то сам отказался от жены и дочери…

Какое наказание! Какая мука терзает Кырбала!!

Он сам все понимает, и от этих мыслей нет спасения!

Зафс смотрел на сгорбленную спину брата, осознавал, что не сможет поднять руку на него, если сам Кырбал решится уничтожить Трима!

Трим — нужен, необходим для выполнения задачи! Кырбал… несчастный сломленный мужчина. Таких — не добивают!

Внезапно колени Говида подломились, советник медленно опустился на пол и закрыл лицо руками…

Зафс снял с руки браслет из витахрома и в голове его тут же возник приветливый тихий голос: «Здравствуй, брат. Рад нашему знакомству…»

«Здравствуй, брат. Что ты сказал Кырбалу?»

«Правду. Новые братья…, пришельцы, как вы их называете, помогли мне выжить. Когда погиб отец, я был чрезвычайно истощен, стоял на грани смерти… Пришельцы обладают многими знаниями, Зафс, они изготовили усовершенствованное оборудование для поддержания моего существования… Мы стали очень близки и необходимы, Зафс. Когда меня спросили «существуют ли в этой параллели потомки легисов, сроднившиеся с телепатами?», я ответил все как есть. Я думал о существовании нашей расы, брат. И не знал, к а к и м и способами пришельцы достигают выполнения задачи. И это правда, Зафс. Я ничего не знал, а если бы и знал…

Не спрашивай. Легис не должен лукавить перед братом».

«Кырбал — простил?»

«Себя или меня?»

— Начинать нужно с наказания себя, — раздался голос Говида, впервые за долгие годы ощутившего ментальное присутствие братьев. Сил, истощившегося за три столетия Трима не хватало, чтобы, подобно Чатвариму, объять вселенную, ментально дотянуться до каждого из братьев. Трима продолжали использовать лишь для точечного воздействия.

Кырбал сложил ноги, как сказали бы на Земле, по–турецки, снизу вверх взглянул на братьев. Горько усмехнулся:

— Странное умиротворение, братья, — мне хорошо… Неожиданно хорошо… Я был готов убить и умереть… Был беспощаден. Я слишком отвык быть вместе, быть едиными…

— Омуа вернут нам эту возможность, — негромко напомнил Зафс. Пожалуй, открывшись умиротворяющей родственной близости, Кырбал, впервые за эти дни — или долгие годы? — почувствовал себя сильным, как и прежде. Восстановил душевное равновесие.

Подтверждая догадку Зафса, советник хмыкнул, высоко вздев плечи:

— Неужели кто–то из нас откажется?! Семь лет интеллекты двух совершенных рас изощренно лавировали: мы понимали, что пришельцы противны нашему естеству, легисы из второй параллели потихоньку набирали фору и строили военные флотилии, готовились к возможному противостоянию…

— О чем ты, Кырбал? — перебив, нахмурился Зафс.