Зимой выходить часто за хлебом в поселки было опасно, так что они все питались в основном супами с курятиной да пахучими травами и сухими грибами, которые без устали собирали летом почти все дети приюта. Но хлеба хотелось так, что слюной наполнялся рот при одной мысли о сухой корочке.

Сегодня был удачный день. На кухне была одна Марта, добродушная толстуха, которая не жалела времени и сама пекла для директора и воспитателей булочки вместо длинных тяжелых хлебов. Серые булки были хороши только горячими, потом они превращались в сухие твердые корки. Целые две из каждой. И вот эти корки могли заполучить дети. Достаточно было подлизаться к Марте, а это Найка умела в совершенстве. Из за очков с толстыми мутными стеклами, которые девочка носила в приюте и через которые едва видела, некоторые воспитатели и кухарка считали её тихоней. Темные красивые очки были для походов в поселок. Найка их берегла, редкий подарок. Вещь, которая только её и ничья больше. Даже одежда у приютских переходила от одного к другому, обувь носили, пока не снашивали до пяток. А это – личное.

Что до воспитателей, то они знали, конечно, что она такое. Но внешность, с этими очками и облаком кудрявых волос, помогала обмануть, хотя последние годы на это поддавалось всё меньше людей.

Тпр н! Что это? Хлопнула вдалеке дверь. Шаг, шаг, еще один. И Найка замерла рядом с дверями в спальню малышей. Отсюда до спальни старших девочек сквозняка четыре, не больше. Она справится.

Найка снова зашевелила пальцами. Толстые носки грубой вязки совсем не спасали от этого холода, а носить башмаки из толстой кожи на деревянной подошве в приюте не стала бы даже дурочка Берта. Кроссовки и сапоги приютские берегли, их достать было непросто, и особо ценилось, если тебе есть что передать малышам. Совсем уже беззлобно Найка подумала, что свои сапоги может передать малышке Аэлле. Говорят, гарпии очень быстро растут.

Из за двери раздавался скрипучий голос старой Айару. Конечно, за малышами приглядывала она. Когда Найка и другие были малышами, они тоже слушали её сказки на ночь.

«…А потом охотник отрубил Лане голову. Вжик! И снес её!» – услышала Найка и с трудом подавила улыбку. Они с Банушом просто обожали историю про охотника и Лану, королеву саламандр. Малыши зашумели. Похоже, им тоже понравилось, и они просили продолжения. Всем хотелось знать, как охотник вышел потом из саламандровых пещер. А ведь это была уже другая история.

«Тихо, маленькие чудовища! – начала ругаться Айару. – А то придет охотник и отрубит ваши головы! Ну ка, немедленно спать!»

Найка зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Всем ведь известно, что среди малышей нет чудовищ. Ну, разве что одно или два. Ну точно не больше пяти. Поди разбери, они вечно чумазые, голодные и верещат так, что взрослые воспитанники вроде Найки, которые прожили больше дюжины лет, обходили их стороной. Вот среди них чудовищ было поболее. Почти все.

Найка услышала тяжелые шаги и поглубже вжалась в тень. Когда она была маленькая, очень пугалась этих шагов. Думала, что директор и впрямь возьмет, да и отрубит голову тому, кто не ляжет вовремя спать, плохо расчешется или не доест куриный суп. Глупости это, конечно.

Директор остановился совсем близко, и она замерла. Даже дышала через раз. А потом снова раздался звук его шагов и такой еще, словно по полу тащили что то тяжелое. Лучше не думать даже, что именно!

Ноги Найки совсем окоченели, да и закончившая сказку Айару могла вот вот выйти, так что Найка едва дождалась стука вьюшки на печи в спальне малышей и стрелой бросилась вперед. Шаг, еще один.

– Кхм! – кашель раздался прямо над ухом, отчего Найка даже присела. Хорошо хоть корки на посыпались на пол!

В тени уже не скрыться, она была в круге света от окна, за которым так некстати луна выбралась из за туч.