Катунцев, пожилая женщина, Дыкина, какой-то паренек и Леденцов заполнили кабинет, вытеснив из него почти весь воздух. И хотя Петельников об этом нашествии предупредил по телефону, Рябинин не успел внутренне собраться и встретил их вяло, как встречают нежданных гостей. Они молча толпились на свободном пространстве и почему-то громко дышали, словно за ними гнались до самой прокуратуры. Ничего важного для следствия Рябинин от них не ждал — так, какая-нибудь деталь, какой-нибудь нюанс, имеющий значение для дела косвенное, вроде ходьбы Катунцева к дому подозреваемой. Леденцов, уловивший его сомнение, звонко доложил от дверей:

— Сергей Георгиевич, гражданка Дыкина задержана при передаче денег гражданину Катунцеву, о чем есть свидетели.

Рябинина пронзила торопливая радость: нет, это не копеечная деталь. Теперь следствие окончено; эта взятка, как лопнувший нарыв, вывернет тайну дела — и следствие закончится.

— Свидетели, посидите, пожалуйста, в коридоре, — попросил Рябинин не своим, нетерпеливым голосом.

Они вышли. По велению его руки Дыкина и Катунцев сели к столу друг против друга, как для очной ставки. Леденцов остался стоять у двери, краснея головой, точно на нее пал случайный луч случайного осеннего солнца.

— Сколько? — спросил Рябинин разом у всех.

— Тысяча рублей, — ответил Леденцов, положил на стол белый пакет и вернулся к двери.

— За что? — опять спросил Рябинин у всех.

— Они знают, Сергей Георгиевич.

Рябинин на них и смотрел. Катунцев преломил свое широкое тело и разглядывал пол, лишь залысины мокро блестели, как подтаяли. Дыкина сидела, выставив вперед алеющие скулы, и упиралась в следователя неотводимым взглядом.

— За что дали деньги? — спросил он Дыкину.

— А вы у него узнайте, — кивнула она на Катунцева.

— Впрочем, и так ясно, — отрезал Рябинин, пытаясь сбить этот неотводимый взгляд. — За то, чтобы он не настаивал на привлечении вас к уголовной ответственности.

Дыкина улыбнулась своей острозубой улыбкой:

— А я не давала.

— Давала-давала, — подал голос Леденцов.

— А ты видел? — она повернулась к инспектору, теперь вперив в него неотводимый взгляд.

— Мы трое видели.

— Что видели-то?

— Конверт у вас в руках.

— А откуда он у меня взялся, парень?

— Из сумочки, тетенька.

— Нет, не из сумочки, — сказала она уже следователю, повернушись к нему с такой силой, что на столе шелохнулись бумаги.

Рябинин спохватился, что все делает неверно: надо же допросить каждого в отдельности, а затем провести очные ставки... Но его желание поскорее дойти до сути было так нетерпеливо, что он уже не мог да и не хотел остановиться. И, может быть, это компанейское следствие вывезет быстрее, чем сделанное по правилам.

— Гражданка Дыкина, вы отрицаете, что давали деньги гражданину Катунцеву? — официально спросил Рябинин.

— Да, отрицаю.

— Зачем же вы встречались?

— Он просил.

— А зачем взяли с собой деньги?

— Это не мои деньги.

— А чьи?

— Мои, — сказал вдруг Катунцев, распрямляясь.

— Ваши?! — не удержался от изумления Рябинин.

Катунцев стремительным жестом снял очки и глянул — нет, не на следователя, на которого должен был бы сейчас посмотреть, — а на Дыкину. Она ответила ему таким же неистовым взором, и эти их взгляды, брошенные друг на друга, не отводились, словно их замкнуло высокое и тайное напряжение, отчего Рябинин подумал, что встань он сейчас на пути этих скрещенных взглядов — просветили бы, прожгли.