– Где, сынок? – тут же позабыл про нежности фермер: кур и так было немного, а если вдруг крылатый пакостник унесет петуха…

Так и есть: знакомый силуэт закладывал плавный вираж в вышине, прямо над головой, видимо, высматривая добычу полакомей.

– Ах ты пропасть!.. Сынок, ну-ка хватай палку побольше и бегом к курятнику. А я – за дробовиком…

* * *

– Почему всего пятьсот? А где еще полштуки? Договаривались ведь на тысячу! Что я ребятам скажу?..

– А что ты приволок? Ты ведь сущий мусор приволок!

Прапорщик Горбунков брезгливо рассматривал стеклянную банку с вяло копошащимися в ней насекомыми самого отвратного вида и с удовольствием распекал на чем свет стоит тощего очкастого солдатика с лычками младшего сержанта.

За три прошедших месяца его кабинет в свежеотстроенном здании казармы российского гарнизона в Парадизе превратился если не в подобие зоологического музея, то в какую-то помесь террариума с инсектариумом – точно. В больших картонных коробках из-под оргтехники рядами выстроились стеклянные банки с туго затянутыми марлей горлышками, проволочные клеточки для особенно активных букашек, для которых марля не составляла непреодолимой преграды, и емкости со всякими гадами, чересчур крупными для банок.

Никита, было, попытался расширить ассортимент вновь образованной «фирмы» и на более крупных представителей фауны, но с огромным трудом отловленные живьем зайцы, бурундуки и лесные мыши у профессора Смелковича как-то не вызвали энтузиазма.

– Поймите, Никита, – проникновенно вещал он своему молодому партнеру. – Эти зверьки не представляют для биологии ровно никакого интереса. Это обычные для данной местности виды, которых и в обычном мире пруд пруди. Кроме того, я, как вы уже успели выяснить, эн-то-мо-лог! Меня интересуют лишь представители членистоногих, да и то не все, а лишь шестиногие, иначе говоря, Hexsapoda или Insecta, или более привычно для вас – насекомые. Я бы даже сказал – избранные из насекомых – прямокрылые, или Orthoptera, но это уже частности. Хотя, если бы вы привели мне, к примеру, шерстистого носорога или мамонта…

Но до мамонтов и носорогов Горбункову, увы, добраться было не суждено. Военно-воздушные силы Ограниченного контингента российских войск в Парадизе (сокращенно – ОКРВП) до сих пор имели на вооружении лишь два легких вертолета, выделенных от щедрот «союзниками». Да и те сразу и бесповоротно поступили в ведение генерал-лейтенанта Кравченко, коменданта Парадиза, и на «аэродроме» лишь ночевали, да и то не всегда. Никита не раз с завистью наблюдал, как из вертолета выгружали то тушу лося, подстреленного бравым воякой где-то за полсотни верст отсюда, то десяток косуль.

Интересными для науки или неинтересными были эти рогатокопытные, выяснить так и не удалось: сразу после фотосессии с трофеями высокопоставленный охотник щедро отправлял добычу на кухню, ограничиваясь лишь рогатыми черепами на стенах своего роскошного кабинета. Поговаривали, что страстью к подобному декору генерал воспылал, еще служа в братской ГДР в составе достославной ГСВГ, где не пропускал ни одной экскурсии в национализированные трудящимися баронские замки, щедро украшенные оленьими рогами и кабаньими головами. Кто знает, может быть, любуясь очередной черепушкой, Борис Семенович представлял себя каким-нибудь графом фон дер Плиттером или, на худой конец, бароном Штольцем?..

Поговаривали, правда, что в окрестностях озера изобилуют саблезубые тигры, но попасть к подобному страшилищу в его личную коллекцию, размещенную где-нибудь на стене уединенной берлоги, прапорщику совсем не улыбалось. Честно говоря, он вообще побаивался встречаться с представителями местной фауны в их привычной среде обитания. Особенно после того, как какой-то крупный жук, обладавший поистине кавказским темпераментом, умудрился вспороть спичечный коробок, в который был незаконно заключен, и вырваться на свободу, пылая праведным гневом.