Дидье ван Ковелер. Запредельная жизнь
Я умер в семь часов утра. Сейчас в окошке радиобудильника светится 8.28, а никто еще не знает об этом событии. Книга, над которой я заснул вчера вечером, захлопнулась, и мой палец остался в ней закладкой. В первую минуту я решил, что мне просто снится дурной сон, который кончится ровно в девять, когда, как каждое утро, включится «Радио Савойя» и вернет меня к повседневной реальности. Однако необычность этого сна — изображение не менялось, я постоянно видел со стороны, извне, собственное бездыханное тело крупным планом и с наплывом — несколько смущала. Все еще не решаясь поверить до конца, но уже готовый смириться, я стал рыться в памяти, пытаясь вспомнить, что случилось ночью, но не находил ни следа боли, дурноты, разрыва — одно только ничего не говорящее ощущение ровной протяженности. Помню, в половине седьмого Фабьена, как всегда, подняла стальную шторку на витрине лавки, готовясь принять ранних клиентов — строителей. И уже через минуту кричала, высунувшись в сад через заднюю дверь: — Жак! Месье Рюмийо интересуется газовыми горелками для городских условий, что ты ему посоветуешь? Я зарылся в подушку и подумал — и это была последняя мысль, которая сформулировалась у меня изнутри: «Нет меня, я умер!» Похоже, так и случилось. Представляется невероятным, чтобы простые слова, в которые я не вкладывал ни воли, ни приказа, вдруг возымели столь действенную силу, но другого объяснения своей внезапной кончины я не вижу. Чувствую (прошу прощения — чувствовал) я себя прекрасно. И даже имел шанс дожить чуть не до ста лет — так по крайней мере посулил мне электронный астролог, сервер «Минителя» «36–15 Оракул», — я услышал по «Радио Савойя» рекламу и из любопытства подключился. Вы вводите свой возраст, вес, пульс, знак зодиака, профессию и любимое занятие — и получаете предполагаемую продолжительность жизни. На мои данные — тридцать четыре с половиной, семьдесят три, пятьдесят девять, Близнецы, торговец скобяными товарами, акварель — выскочило девяносто восемь лет и поздравление с лучшим результатом. И вот вам! — Слышишь, Жак! Что ты скажешь по поводу газовой горелки для месье Рюмийо? Моя вдова повторила вопрос исключительно для того, чтобы месье Рюмийо, один из наших лучших клиентов, подумал, что я с утра пораньше в делах, копаюсь на складе. Она прекрасно знает, что на самом деле я сплю до девяти, но, поскольку владельцем скобяной лавки числюсь я, считает нужным создавать видимость, будто я активно занимаюсь торговлей. — Спасибо, Жак! — Выслушав ответ, которого не было, Фабьена, видимо, передала месье Рюмийо полученные от меня сведения. Рядом с моим телом, тихонько постанывая, спит Наила. Первые лучи солнца гладят ее разметавшиеся на голубой подушке волосы. Нежность, тоска и безутешность охватили меня при виде наших обнаженных тел, тесно прижавшихся друг к другу на узком диване. Я лежу на животе, впритык к стенке, и правой рукой обнимаю Наилу за плечи. Мой трейлер — домик-прицеп — чуть раскачивается от ветра, и можно подумать, что я дышу. Судя по ракурсу, я нахожусь где-то над холодильником — надо бы сказать, «находится моя душа», но я никак не выговорю, мне все кажется, что это было бы преувеличением. Ничего не изменилось в моем мышлении, я не получил никакого откровения, у меня не открылось никакого особого дара, никакой сверхчувствительности. Просто я отделился от тела и смотрю на него, как будто я — висящее на стене зеркало. Но, за исключением этого, я как был, так и остаюсь собой. Единственная серьезная перемена касается зубов: у меня уже три дня ныл нижний коренной, а сегодня боли как не бывало. И вот интересно: то, что прекратилась зубная боль, произвело на мое сознание большее впечатление, чем то, что я скончался. |
