Но друзья‑подружки, что качали головами, глядя на влюбленную пару, не понимали, что Стив и Мередит удивительным образом дополняют друг друга. Они не замечали за кошачьей мягкостью Мередит железной воли и целеустремленности, за порывистой страстностью Стива – неисчерпаемого запаса нежности и доброты.

Не понимали они и кое‑чего еще. Отец и мать Стива один за другим умерли от рака, поэтому Стив и выбрал нелегкий путь врача. Родители Мередит погибли в автокатастрофе. С ранней юности Стив и Мередит привыкли рассчитывать только на себя. Одиночество научило их ценить семейные узы: они дорожили друг другом, ведь они были единственными близкими людьми друг для друга.

– Так что у тебя стряслось?

За четырнадцать лет Стив и Мередит изучили друг друга так, как иным парам не удается и за всю жизнь. Вот и сейчас по голосу мужа Мередит сразу поняла: у него что‑то не так.

– Сегодня умерли двое ребятишек. – Перед глазами Стива вновь всплыло измученное лицо матери‑негритянки, вспомнилось, как она цеплялась за него, хватая ртом воздух, и знакомая тоска сдавила сердце. – Первый – пятнадцатилетний паренек с огнестрельным ранением. Он отстреливался от гангстеров, уложил троих, но в конце концов сам получил смертельную рану. Несколько часов спустя – маленькая девочка. Снова огнестрельное ранение. Перестрелка бандитов с полицейскими, случайная пуля… Малышка умерла у меня на столе. Мне пришлось сообщить эту весть матери. – Он помолчал. – А вот третья сегодняшняя пациентка выжила. Девочка, выпрыгнувшая из окна. Не знаю пока, сможет ли она ходить, но жить будет.

Мередит напряженно слушала. Работа Стива порой вызывала у нее трепет. Она не понимала, как можно сохранять душевные силы и ясность рассудка, изо дня в день сталкиваясь с болью, смертью и отчаянием? Как можно ежедневно брать на себя ответственность за чужую жизнь – и при этом оставаться в здравом уме, не очерстветь душой?

– Да, нелегко тебе пришлось. Поезжай домой, милый. Тебе надо отдохнуть.

«Я скучаю по тебе», – хотела добавить она, но промолчала. Стив и так это знает, а от повторения задушевные слова обесцениваются.

– Ты права, устал чертовски! Приеду через двадцать минут. Смотри, не ложись без меня!

– Не беспокойся, не лягу, – улыбнулась Мередит. – У меня с собой полный портфель служебных бумаг.

– Вот как? Что ж, миссис Уитмен, позаботьтесь, чтобы ваши бумаги не попадались мне на глаза! – смеясь, прорычал Стив.

Наконец‑то домой, к Мередит!.. В такие минуты Стив сам не верил своему счастью. В Мередит воплощалась для него светлая, праздничная сторона жизни, свободная от труда и тяжкого груза ответственности. Стив стремился домой, как каторжник стремится к свободе, мечтал о встрече с любимой, как умирающий в пустыне мечтает о глотке воды. Порой ему приходило в голову, что, может быть, только благодаря жене он до сих пор не потерял рассудок и сердце его не окаменело от бесконечного, как океан, людского горя.

– Ты их не увидишь, дорогой, обещаю. Только приезжай.

Жаркая волна желания окатила Стива.

– Буду через несколько минут! – прокричал он в трубку. – Налей себе бокал вина: не успеешь выпить, как я подъеду!

В том, что касается времени, Стив всегда был оптимистом. Но выбраться из больницы ему удалось лишь через полчаса. Только он скинул халат и двинулся к выходу, как выяснилось, что ординатору позарез необходимо с ним посоветоваться, что у сегодняшней пациентки осложнения, что вчерашняя бабуля со сломанной ногой…

Но Стив, не дослушав, отмахнулся и пошел к дверям. Он едва не падал от усталости; мысли в голове шевелились вяло, словно снулые рыбы. Сейчас от него никакой пользы.