— Простите. Это вам послал Тимоти. Он сказал, что вам не помешает промочить горло перед выступлением.

— Что это? Теплое пиво?

— Нет, мэм, сарсапарилья с капелькой бренди.

Сирена с сомнением взяла бокал. Название напитка неприятно резало слух, на вкус он тоже оказался не лучше. После первого глотка лицо Сирены исказилось в гримасе. Со своего места она хорошо видела сидящего за пианино Тимоти. Поймав ее взгляд, он ухмыльнулся и кивнул. Она поняла, что он изо всех сил старался поднять ей настроение. Улыбнувшись в ответ, Сирена запрокинула бокал и залпом осушила его.

Ее выступление прошло хорошо. Ей не понравилось только одно — среди публики она увидела высокую фигуру Натана Бенедикта, сидевшего в углу бара. Сирена сделала вид, что не заметила его, и прикрыла лицо веером. Она разочаровалась в друге Варда. Она ждала от него большего. Его уговор с Перли, поиски свободной комнаты казались ей просто предательством после вчерашней ночи, когда он так ей помог. Она не знала, что скажет ему, когда они снова встретятся лицом к лицу, но отдаваться ему не собиралась.

Крики и свист мужчин не дали ей уйти со сцены. Еще одна баллада Стивена Фотера не успокоила их, третьей песни им тоже показалось мало. Похоже, они ее никогда не отпустят! Сирена сделала прощальный реверанс только после того, как окончательно выбилась из сил. У нее закружилась голова. Она успокаивала себя, решив, что это от чрезмерного напряжения на сцене или, может быть, оттого, что ей пришлось петь в тесном корсете. Однако вчера вечером она не испытывала подобных ощущений, впрочем, тогда в зале находилось меньше посетителей и не было так накурено. Ей хотелось скорее уйти со сцены и подышать свежим воздухом.

Прежде чем Сирена успела сделать хотя бы один шаг, к сцене приблизился сидевший в первом ряду мужчина и что-то бросил певице. Предмет ударил Сирену по руке и с металлическим звоном упал на пол. Ей бросили деньги, двадцатидолларовую золотую монету. Спустя мгновение на сцену дождем посыпалось золото и серебро. Монеты попадали девушке в грудь, ударялись о руки, звякали, падая на пол, это напоминало водопад из денег. Сирена отступила. Она понимала, что ей сейчас выражали признательность, что она получила самую лучшую награду, которую только можно было ожидать от старателей. Однако Сирену вдруг охватил ужас. С трудом улыбаясь, она еще раз присела в реверансе, поклонилась и бегом бросилась со сцены.

— Молодец! — прошептала Консуэло, пожав Сирене руку, прежде чем выйти из-за кулис. Она выступала следующей. — Не волнуйся. Кто-нибудь соберет эти деньги для тебя.

Сирена поблагодарила ее, но не стала задерживаться. За сценой, позади занавеса и маленьких гримерных, находилась дверь, ведущая на улицу, через нее в «Эльдорадо» доставляли продукты. Она наконец могла выйти на воздух, где не было табачного дыма и криков.

В коридоре она почувствовала холод и окунулась в темноту. Здесь отвратительно несло пивом. У Сирены кружилась голова, внутри она ощущала какую-то пустоту. В таком состоянии она стала торопливо пробираться к выходу.

Наконец она нащупала дверную ручку и нажала на нее. Сердце бешено колотилось в груди. Из бара доносились звуки испанской музыки, под которую танцевала Консуэло. Потом у Сирены вдруг заложило уши, кровь прилила к вискам. Она уже не могла открыть дверь и лишь прижалась к ней, слабо застонав. За спиной послышались шаги. Чьи-то сильные руки обхватили ее сзади.

Крик отчаяния вырвался из горла Сирены, ей казалось, что она кричит очень громко, но на самом деле с ее губ не слетело ни единого звука.

11.

— Сирена…

Она лежала молча, едва дыша и почти не ощущая собственного тела. Голос, казалось, доносился издалека.

— Сирена, открой глаза, девочка. Прости меня. Пожалуйста.

Голос показался таким знакомым! Если бы она могла открыть глаза… Но веки не хотели подниматься.