– Я тоже не делал этого в действительности. По крайней мере, тем способом, о котором ты подумал. Оно было моим прозвищем, когда я был мальчиком, и прилипло ко мне.

– Вам нравилось оно?

Нэсти задумался: сказать правду или солгать?

– Я всегда хотел всем что-то доказать. Глупо, конечно. Один мальчик услышал, как кто-то из мужчин называет меня… противным, гнусным. Этот мальчишка подумал, что будет очень смешно, если он тоже станет называть меня противным, в общем, Гнусом. Ну, например, так: «Вот идет Гнус». Или: «Фу, Гнус здесь, я чувствую, как от него воняет». Ты, наверное, знаешь такие шутки?

Бобби нахмурился. Заметив, как он напрягся, Нэсти понял, что мальчик очень хорошо знает, какими жестокими могут быть дети.

Полли вошла в мельницу и исчезла из поля зрения.

– Вы, наверное, тогда уже были большим мальчиком, – сказал Бобби.

– Да, довольно большим.

– Вы могли бы заставить других детей называть вас так, как вам бы хотелось.

Нэсти немного подумал и улыбнулся:

– Да, наверное, мог. – Он представил, как Полли, остановившись внизу у лестницы, слушает их разговор. – Если бы такое случилось снова, я поступил бы по-другому.

– Мне кажется, Нэсти – прекрасное имя.

Нэсти взъерошил волосы мальчика.

– Думаю, что ты уже взрослый мальчик.

«Этот ребенок испытал горечь невзгод и научился не желать того же другим», – подумал он.

– А почему кто-то назвал вас противным?

– Я думаю, потому, что он на самом деле так считал.

– А почему вы захотели оставить это имя?

Нэсти взглянул на лестницу. Полли стояла внизу, она слышала каждое слово… Он провел ладонью по волосам Бобби. Это было испытанием. Полли теперь будет знать, как он устанавливает отношения с ее мальчиком.

– Я не задумывался об этом. Наверное, потому, что был нерешительным, а хотел что-то представлять собой. Прозвище дало мне такую возможность. Они называли меня Гнусом, поэтому я им стал. Ты сказал, что я был уже большим, а мне только предстояло стать большим. Но это потребовало некоторого времени, потому что, когда меня впервые так назвали, я был совсем маленьким. Наверное, не старше, чем ты. Сначала я переживал, потом привык. – Нэсти больше не оглядывался на лестницу. – Я заслужил свое имя. Я стал дерзким забиякой, никто не рисковал вставать на пути Гнуса.

– Разве ваша мама не ругала вас?

Нэсти молчал. Впрочем, несколько слов едва не сорвалось с его языка.

– Я не знаю, о чем думала моя мама. Она или работала, или спала. А если не занималась ни тем, ни другим, то проводила время со своими друзьями.

«Мужчины и вино – вот какие у нее были друзья», – мысленно добавил Нэсти.

Мальчик наморщил нос:

– Это было тяжело, да?

– Да, сначала. – Нэсти до сегодняшнего дня никогда не позволял себе вспоминать о своей матери. – Не у каждого ребенка есть такая мама, как у тебя.

– Моя мама точно бы набросилась на того мальчика, который дал вам такое прозвище.

– Это был не мальчик, это был мой отец.

Он и Бобби посмотрели друг на друга. Нэсти сунул за щеку жвачку.

– Вы, наверное, сделали что-нибудь такое, что сильно разозлило его. – Довольно меткое замечание.

Очень плохо, что в мире мало людей, способных мыслить так здраво, как Бобби Кроу.

– Он, возможно, и не сказал бы этого, если бы подумал, что кто-нибудь может его услышать.

– Я разозлил его тем, что родился. – Нэсти невесело рассмеялся.