– Безмятежность? Что это такое? – Он вопросительно взглянул на Полли.

– Чай, – ответила она. – Называется «Стремление к безмятежности».

– Давайте попробуем начать еще раз, – сказал Нэсти без тени улыбки. – Вчера вечером все вышло очень скверно.

– Но мы ничего и не начинали…

– Но ведь хотели же, верно?

Хотела ли она? Да, вероятно. Да, черт возьми, конечно, хотела. Полли, не выдержав его пристального взгляда, опустила глаза – теперь она смотрела на его губы. Нижняя губа была заметно полнее верхней, но обе – четко очерченные, уголки же чуть приподняты. Странно… такие губы у человека, столь неулыбчивого. Но зато, когда он все же улыбался, на его щеках появлялись совершенно неожиданные и очаровательные ямочки.

– Но ведь хотели же начать, а, Полли? – повторил свой вопрос Нэсти.

На нем очень ладно сидела мягкая хлопчатобумажная рубашка. Впрочем, такому мужчине, с его-то фигурой, все было бы к лицу. И даже вовсе… ничего.

Полли промурлыкала какой-то мотивчик и подбросила на ладони мешочек с гашишем.

– А вы любите петь, – заметил Нэсти.

– Вы так считаете?

– Да, любите петь. Вы даже в своей программе то и дело тихонько напеваете. И думаю… думаю, вы совсем не прочь познакомиться со мной поближе.

– Вы редкостный наглец.

– Только в тех случаях, когда мне это выгодно. – Нэсти скрестил на груди руки. – И когда мне очень хочется чего-то добиться.

«Почему-то многие полагают, что мужская грудь не может привлечь женщину, – подумала Полли. – Мужчины и сами говорят, что женщины не «заводятся» при виде мужского тела».

Она фыркнула и пробормотала себе под нос:

– Как будто они что-то знают об этом.

Нэсти глянул по сторонам:

– Кто?

– Так, никто, – ответила Полли, невольно усмехнувшись.

Каким бы ни был привлекательным ее спутник, он всего лишь один из многих, один из армии мужчин. На нем были линялые джинсы, плотно облегавшие его мускулистые ноги.

Нэсти с улыбкой посмотрел на Полли. Она смутилась.

– Так чего же вам очень хочется? – спросила она, чтобы скрыть свое замешательство.

– Снимать фильмы, – ответил Нэсти без тени иронии. – И говорить именно то, что следует говорить. Например, комплименты женщине. И выполнять все ее желания, если, конечно, хочешь хоть что-то значить для нее. Ну… и так далее.

Вообще-то Полли была не прочь поболтать. Но сейчас ей совершенно ничего не приходило в голову. Но непосредственность и откровенность Нэсти произвели на нее впечатление.

– Прошлым вечером у меня, пожалуй, не было шансов, – сказал он, немного помолчав.

Нэсти посмотрел на палочку ладана, дымившуюся на подставке в центре стола. Полли взяла ее и, вдохнув сизый дымок, закашлялась.

– Но вовсе не потому, что я такой болван, – продолжил он, не глядя на Полли. – Просто у меня маловато опыта в таких делах.

– Я верю вам.

– Полагаю, я заслужил ваше доверие.

От приторного запаха ладана Полли сделалось дурно. Она переставила подставку на другой стол и повернулась к Нэсти.

– Подобные вещи раньше не имели для меня значения, – сказал он, глядя ей в глаза.

Полли вопросительно приподняла брови. Нэсти откинулся на спинку стула и качнулся на задних ножках.

– Но сейчас, – продолжал он, – это имеет для меня огромное значение, и мне все равно… даже если вы считаете меня круглым дураком.