— Мы выходим с первыми лучами солнца, — обыденно сказал Чжу солдатам. — Нас поведет европеец. Когда доберемся до монастыря, крайне важно захватить мальчика живым.

Чжу посмотрел на убитого горем Луку.

— И заберите у него ботинки. Чтобы не попытался сбежать ночью.

С этими словами он вернулся в собственную палатку. Солдаты медленно разбрелись, но один из них перерезал ножом шнурки на ботинках Луки и стащил их с ног, так что Лука остался в носках на снегу. Но он даже не замечал ледяного холода.

Спустя еще несколько секунд он оказался наедине с телом друга. На глаза Луки навернулись слезы. Он приглушенно всхлипывал, его правая рука лежала на груди Билла. Она все еще была теплой, но время шло, Лука оставался сидеть, не меняя позы, онемев от горя и смятения, и он чувствовал, как тепло медленно истекает из тела друга.

Он понятия не имел, сколько миновало времени, когда вдруг почувствовал, как его поднимают со снега. Все тот же здоровяк военный закинул левую руку Луки себе на плечо и повел по проталине к палатке.

Чэнь осторожно завел Луку внутрь и положил ему на ноги спальный мешок. Лука без слов принял позу эмбриона, уставившись пустым взглядом на темную стенку палатки. Он видел перед собой только лицо Билла. Он представлял, как поземка заметает искалеченные глазницы друга по мере того, как остатки тепла покидают его тело. Неужели Билл мертв? Неужели так просто было забрать его жизнь, его энергию?

Ужасный спазм скрутил внутренности Луки. Он застонал, обхватив руками живот. В эту боль вплеталось отвращение и жалость к себе. Кэти. Ему предстоит рассказать Кэти о том, что случилось. Он будет говорить с ней, и ему придется выдержать ее взгляд, сначала недоуменный, а потом обвиняющий, полный ненависти. Как ясно представлял он себе все это: он на кухне, Хэл и Элла играют где-то в комнатах, лицо Кэти искажено горем, ноги не держат ее, она опускается на колени и стоит так на холодных плитках пола.

Спазм усилился. Лука тихо застонал, поджал ноги, обхватил руками колени. Кэти? Как он посмотрит ей в глаза?

Чэнь, выйдя из палатки, распрямился и пошел к центру лагеря. Он посмотрел на линию гор вдалеке и глубоко вдохнул. Казалось, будто пики плывут в ночи. Настали предрассветные сумерки, на горы опустилось призрачное спокойствие. Он сунул руку в нагрудный карман, где лежали его семейные фотографии. Попытался представить себе улыбающееся лицо сына, но перед ним маячил только нечеткий силуэт мертвого европейца на снегу.

Ему сказали, что цель их миссии — поимка мальчика, но что случится на самом деле, когда они доберутся завтра до монастыря?

Чэнь снова вздохнул, чувствуя, как морозный воздух обжигает легкие. Он закрыл глаза и с новой силой попытался представить собственного сына.

В глубине души он уже знал, что планирует Чжу.

ГЛАВА 54

Два тяжелых альпинистских ботинка упали на грудь Луки. Он медленно протянул руку, провел пальцами по изношенной материи и жесткой вулканизированной подошве. Бодрствующая часть мозга объяснила ему, что это его ботинки.

Через треугольный клапан палатки он увидел широкое лицо того самого китайца, который его избил.

— Вставать, — прошептал солдат, встревоженно глядя на него.

Лука поднялся. Тело, словно налитое свинцом, плохо слушалось его. Он уставился на военного заплывшими после побоев глазами, вся левая половина лица была разбита и кровоточила. Нижняя челюсть отвисла, на губах запеклась кровь, мысли метались.

Военный одной рукой ухватил Луку и подтащил к выходу.

— Ботинки надеть, — сказал он тихо.

Лука автоматически взял ботинки, раскрыл пошире и натянул на обледеневшие носки. Без шнурков ботинки начали спадать, как только он вылез из палатки на холодный ночной воздух.