Дорже опустил взгляд в пол. Мучительная волна сочувствия захлестнула его, сожаление смешалось с отвращением, которое вызывало у него насилие. Он давно знал, что Рега бежал из одного из первых бейюлов, но за все время ни разу не слышал от него эту историю.

— Ты прав, — медленно проговорил Дорже. — Я и не представлял, что тебе довелось пережить. Прости мне мою самонадеянность.

Рега отмел это замечание, выражение его лица оставалось все таким же суровым.

— Если не хочешь стать свидетелем того, как история повторится, чужеземцев нужно принудить остаться здесь навсегда. Это единственный выход.

Тут раздался стук в дверь, и порог тихо переступил Дранг. Он хотел подойти к двум монахам, но Дорже движением руки остановил его.

— Но даже если так, как, по-твоему, сможем мы удерживать европейцев? — спросил он так тихо, что его слышал только Рега.

Рега приблизился вплотную к нему, и Дорже ощутил затхлый запах его одежд.

— Совершенная жизнь. Мы должны заставить их принять ее.

Глаза Дорже удивленно расширились. Прежде чем он успел открыть рот, Рега дал Дрангу знак подойти.

— Посыльный от настоятеля, — сообщил Дранг.

Из-за его спины в комнату неуверенно вступил высокий парнишка лет четырнадцати. Одеяния мешком висели на долговязом теле, да и двигался он неуклюже, словно был слишком высок для своих лет. Он остановился в нескольких метрах от возвышения и согнулся в низком поклоне. Распрямившись, он выставил перед собой правую руку, в которой держал плотно свернутый свиток. Он протянул его Реге, потом, осознав ошибку, быстро развернул руку так, что теперь свиток смотрел на Дорже.

Дорже заставил себя успокоиться и подошел к мальчику.

— Спасибо, Норбу, — тихо сказал он.

Дорже знал, как может разнервничаться помощник настоятеля при малейшем нарушении заведенного распорядка. Дорже быстро пробежал свиток глазами.

— Мы должны содержать европейцев отдельно друг от друга и наблюдать за ними. Это решение настоятеля.

— Но советовать ему должны мы, — возразил Рега. — Неужели он не хочет выслушать наше мнение по такому важному вопросу? И как насчет совета старейшин?

Дорже не ответил, он просто отпустил один конец свитка, позволив ему свернуться. Он стоял, погруженный в свои мысли, а Рега принялся выхаживать перед возвышением.

— Мне не нравится то, что у нас происходит в последнее время, — проговорил он, сжав кулаки. — Такие странности прежде не дозволялись. Две недели назад появился мальчик, который не прошел посвящения и не достиг надлежащего возраста. Тем не менее его провели прямо в покои настоятеля… А теперь такое мягкое отношение к европейцам. Неужели настоятель не понимает, что они могут уничтожить все? — Он показал на Норбу, который стоял, услужливо склонив голову. — Ты посыльный настоятеля. Скажи, что это за мальчик. Тебе поручили приглядывать за ним?

Норбу умоляюще посмотрел на Дорже, потом перевел взгляд на Регу.

— Он… из Лхасы, досточтимый отец, — ответил он, чуть заикаясь. — Третий сын в семье Депон.

— Конечно же. А скажи-ка мне, кто его отец.

На щеках Норбу заиграла краска. Он качнулся, плечи его ссутулились от напряжения. Губы безмолвно шевелились — он пытался произнести предложение так, чтобы не заикнуться.

— Это почтенный Гиалтсо Депон, второй… губернатор города Лхаса.

Дорже шагнул вперед, встав между Регой и мальчиком.

— Хватит! — сказал он. — Мальчик всего лишь посыльный. — Голос его смягчился, когда он положил руку на плечо Норбу.