Лука поспешно спустился по лестнице на этаж ниже. Он двигался так быстро, как позволяли громоздкие альпинистские ботинки; остановился он, только вспомнив, что нужно отметить кусочком шоколада верхнюю ступеньку.

Он покачал головой. Нелепая идея. Сказка про Гензеля и Гретель.

Этажом ниже был еще один коридор, такой же, как предыдущий. Он пересек коридор, ступая по каменному полу, — мертвая тишина в монастыре производила гнетущее впечатление. Единственным звуком вокруг был звук его собственного дыхания. Он шел все дальше — по новым лестницам и коридорам, всюду его преследовал тяжелый запах оплывающих свечей.

Несколькими этажами ниже коридор закончился тупиком. Лука остановился, разглядывая деревянную дверь. Она была гораздо больше остальных и украшена резным орнаментом. Лука с громким щелчком повернул ручку и вытащил из кармана зажигалку.

Открыв дверь, Лука изумленно распахнул глаза. Высоко над собой он увидел потолок, а впереди — длинный, насколько хватало глаз, ряд книжных полок. Мерцающий свет выхватывал из темноты корешки бесчисленных книг. Он шел вдоль полок, все больше углубляясь в помещение.

Когда полки кончились, он повернул налево, и в пламени зажигалки возникли очертания следующей комнаты. Там стояли письменные столы, а за ними возвышались башни деревянных ящиков, в каждом — сотни древних пергаментов. Сложенные один на другой ящики тянулись к потолку, как неровные сталагмиты. Лука поднял зажигалку повыше. Стопки ящиков простирались вдаль, насколько хватало света.

Подойдя к ближайшей, он взял наугад несколько листов. Они были плотно исписаны тибетскими письменами. Вероятно, молитвами вроде тех, что продавались на лотках в Лхасе. Он неторопливо обвел помещение зажигалкой, недоумевая, как монахи разбирались, где какой пергамент лежит.

«Ну просто как в Кембридже», — пробормотал он себе под нос.

Вернувшись вдоль полок к двери, он вышел и спустился этажом ниже, потом еще ниже. На верхней ступеньке каждой лестницы он оставил кусочек шоколада. Теперь он стоял посреди пролета, поняв наконец, насколько опрометчиво решил, что сумеет найти Билла в лабиринте переходов. На это потребовалась бы не одна неделя. Он размышлял, куда теперь идти, как вдруг ощутил плесневелый, почти химический запах. Он потянул носом, спрашивая себя, что бы это могло быть.

Лука стоял в тяжелой тишине, чувствуя, как мурашки бегут по телу. Он понимал, что изменился не запах, нечто другое. В воздухе слышался какой-то отзвук, шум, настолько слабый, что стены монастыря, казалось, поглощали его. Он сделал несколько шагов вперед, чувствуя, что сердце забилось сильнее.

Скоро он уже слышал низкий рокочущий звук, перекатывавшийся по этажам странной мелодией. Луке потребовалось несколько минут, чтобы понять, что производят этот звук люди. Впереди в щели под широкими золочеными дверями мигал свет, и Лука почувствовал, что его тянут туда, гипнотизируют пляшущие тени. Запах здесь был сильнее, горьковатый привкус пропитал воздух.

У порога на полу лежали десятки пар войлочных тапочек, словно владельцы только-только оставили их тут.

Лука опустился на колени и прижал голову к холодному полу, пытаясь увидеть сквозь щель, что происходит за дверью.

Первым делом в нос ударил запах. Поток воздуха хлынул ему в лицо, в горле стало першить, грудь перехватило спазмом. Он увидел похожую на пещеру комнату с громадными светильниками вдоль сводчатых стен. В дальнем конце комнаты рядами сидели монахи.

Он видел лишь тех, кто сидел в ближнем к нему ряду. Они тянули бесконечную мелодию, плавно покачивая головами. Левее он заметил дверь в соседнюю комнату. Она была открыта, и оттуда лился свет.