– Ты пережила сильное потрясение, – успокаивал он ее, – вот организм и среагировал.

 Он тоже ждал реакции, реакции этой женщины, которая не терпела, когда до нее дотрагивались, а вот поди ж ты, сидела теперь у него на коленях, в его объятиях, так близко, что они чувствовали тепло друг друга, и он гладил ее, стараясь унять ее нервную дрожь.

 – Знаешь, Конни права. Карла Баннистер ненормальная. Неудивительно, что она сыграла такую зловещую роль в жизни брата. Ей, должно быть, было невыносимо смотреть, как он процветает, когда ее самое смешали с прахом. И она уже почти разделалась с ним, отомстила за свое унижение, но ты не дала ей воспользоваться плодами победы, разрушила ее планы. И надо же такому случиться, что помешала ей именно ты, звезда, какой она сама мечтала стать. Да, успех, как мы с тобой знаем, штука коварная и неверная, но отсутствие его может породить страшные беды.

 Мэгги промолчала. Только смотрела перед собой все тем же отсутствующим взором и дрожала, как испуганный щенок.

 – Я хотела только одного – помочь ему, как он просил, – наконец выговорила она. – Он уже отчаялся вырваться из лап сестры. Он говорил, что задыхается в своем доме. Я сделала то единственное, что могла. Все прочее было бы бесполезно, потому что никакой суд не мог бы оспорить ее родственных прав, а она наверняка обратилась бы в суд. Мне оставалось только одно средство...

 – Это выбило ее из седла. Она не могла представить себе, что можно зайти так далеко.

 – Что значит – далеко зайти?

 Она удивленно вскинула на него глаза.

 – Вплоть до брака.

 Мэгги пристально посмотрела на него. Он выдержал ее взгляд и не отвел глаз. Ее тигриные глаза смотрели пусто, по ним ничего нельзя было прочесть. В левом глазу резко обозначились три коричневых пятнышка на радужной оболочке.

 Она нахмурилась, отвернулась, и Барт понял, что не получит никакого объяснения.

 – Я не хочу, чтобы ее наказывали, – твердо сказала Мэгги.

 – Как скажешь. Я прослежу за этим.

 – Хорошо.

 Опять воцарилась тишина. Наконец она глубоко вздохнула, совладала со своей дрожью, расправила плечи, подняла опущенную голову. Пришла в себя.

 – Да, постарайся, – сказала она тоном, который хорошо был ему знаком.

 Она высвободилась из его объятий и встала с его колен. Она была бледна и плохо держалась на ногах, но Барт не раз был свидетелем тому, как она напряженно работала в том состоянии, когда другая на ее месте объявила бы себя больной и не вставала с постели.

 – Я устала, – проговорила она. – Ну и ночка выдалась! Спасибо тебе за услуги.

 Барт от души расхохотался.

 – Спасибо за услуги! Ну и смешные же вы, англичане. У нас в желтых газетах помещают объявления об интимных услугах.

 – Ну за помощь.

 – Может, мне сегодня здесь остаться?

 В ее глазах блеснул огонек, на губах зазмеилась полупрезрительная улыбочка.

 – А потом ты скажешь, что нам нужен мужчина в доме.

 Он посмотрел на нее сверху вниз – в буквальном смысле слова, потому что был выше ростом на добрых восемь дюймов, и улыбнулся еще более презрительно:

 – Избави бог! Ты же представления не имеешь, что с ним делать!

 Он вовремя успел прикрыть за собой дверь.

 После второго стаканчика Конни дала ему то, что Мэгги называла «полным отчетом».

 – Все было сделано очень скромно, без всякого шума и суеты, так, как хотел Кори.