Эмили склонила голову, слишком устыдившись своего ответа.

– Нет. Но в этом то и весь ужас. Он должен был бы вызывать у меня отвращение.

– «Должен», «обязан»… Эти слова для тех, у кого нет своих мозгов. К счастью, ты не из таких. – Графиня улыбнулась и добавила: – Знаешь ли, нет ничего стыдного в том, чтобы повеселиться. Жизнь предназначена для удовольствий.

«Жизнь предназначена для удовольствий», – думала Эмили, когда леди Данди ушла, чтобы распорядиться насчет их накидок и кареты. Никто никогда не заявлял ей такого. Ее родители говорили о необходимости безропотно исполнять свой долг и делать что то полезное для мира. Они даже говорили ей, как важно отыскать свою любовь. Но никто ни словом никогда не упоминал об удовольствии.

Какой непривычный взгляд на вещи!

– Уже уезжаете, леди Эмма? – произнес вкрадчивый голос позади нее.

Эмили оцепенела. Почему Джордан продолжает преследовать ее? Или такова Божья кара за то, что она осмелилась радоваться своему маскараду?

Растянув губы в холодной улыбке, она повернулась к Блэкмору лицом.

– Да. Боюсь, вечер оказался утомительным.

– Я надеялся, что мы еще раз потанцуем. – Граф понизил голос. – Или еще раз прогуляемся в саду.

Ее глаза встретили его взгляд, непостижимый, напряженный… искушающий. Сердце девушки перевернулось в груди. Господи! Он не должен так воздействовать на нее!

– Без сомнения, у вас найдутся дела поинтереснее, чем танцевать со мной. Например, совращать чужих возлюбленных, игнорировать юных девушек, шокировать почтенных дам.

Он насмешливо приподнял бровь.

– Вижу, вы наслушались грязных сплетен обо мне. Интересно, кто бы это мог быть? Поллок? Или те молокососы, что вертелись вокруг вас весь вечер, выставляя себя на посмешище?

– Если бы я знала о вас меньше, – сказала она умильным гоном, – то подумала бы, что вы ревнуете.

Он угрожающе нахмурился.

– Просто мне любопытно. Вы укрылись в толпе этих хлыщей, потому что боялись не справиться с более сильным противником?

– Таким, как вы, хотите сказать? – Она с усилием подавила нервную дрожь, вызванную его всевидящим взглядом. – Я думаю, что умею справляться с подобными вам. Мне казалось, и ясно дала это понять раньше, в саду.

Она пожалела о сказанном в тот же миг, как слова сорвались с языка, потому что его тело напряглось, уголки губ приподнялись в улыбке, а выражение на лице могло бы совратить монашку.

Взгляд его просто кричал о соблазне, так что она могла бы поклясться, что все в зале могли это заметить. Когда он подошел к ней так близко, что она ощутила его мужской запах, ей потребовалось напрячь все силы, чтобы не отскочить назад. Он заговорил тихим, слегка хриплым голосом:

– Единственное, что вы дали понять в саду, – это что нам с вами следует почаще танцевать вашу особую вариацию на тему вальса.

По счастью, как раз в этот момент возвратилась леди Данди.

– Я не могу понять, что теперь творится со слугами. Клянусь, они не способны… О Боже! – Она остановилась возле Эмили и, прищурив глаза, взглянула на Джордана. – Не думаю, что мы знакомы, сэр!

Эмили поспешно представила их друг другу, сгорая от желания поскорее уйти.

– Я вижу, леди Эмма своей внешностью обязана вам. – Граф взял пухлую руку леди Данди и запечатлел на ней почтительный поцелуй.

Силы небесные! Он намекает, что леди Эмма подставное лицо? Или просто отпускает обычные комплименты?

В любом случае в лице графини он обрел достойную противницу.

– Конечно, так и есть, – спокойно сказала она, словно и не говорила самую отъявленную ложь.