— Я немного послушаю, — сказал я, — но пусть песнь будет поразборчивей.

— Добрый человек. Я обещал вам очерк состояния души. Вы уже видели цвет, мистер Геррик. Это цвет страха.

— Страха, что, если вы мне нечто расскажете, Роджер Марч будет недоволен и лишит вас источника дохода?

— Вы это сказали, не я, мистер Геррик. — О'Фаррелл огляделся, как будто боялся, что кто-то мог услышать мои слова. — Я прошу: позвольте мне рассказывать по-своему и сохраните то, что сумеете услышать, про себя. — Он сделал большой глоток «Джеймисона», прикрыл на мгновение глаза. — Амброзия, — пробормотал он. Потом глубоко вздохнул. — Да, это цвет страха, мистер Геррик. О, поначалу все было проще — я же мошенник, я уже говорил вам. Был ежедневный страх, что меня раскроют и вышвырнут отсюда пинком под зад. Но когда все открылось, меня оставили. Однако теперь они могли избавиться от меня, как только им заблагорассудится. Тогда появился страх, что я чем-то окажусь неугоден и они решат использовать эту возможность. Потом наступила ночь убийства. — О'Фаррелл замолк, чтобы допить стакан. Было похоже, что виски действует на него не больше, чем вода. — Я уже имел когда-то дело с театральным освещением, так что меня и поставили на эту работу во время полуночного концерта. Накануне мы с Джоном отрепетировали все, что нужно. Он хотел, чтобы свет менялся вместе с музыкой. Обычный сценический эффект. Я уговорил Пола Фэннинга, зятя Роджера, чтобы он помог мне с пультом, если понадобится. Могла перегореть лампочка; что-то могло случиться с проводом. Тогда двух рук мне бы не хватило.

— Позвольте перебить вас, мистер О'Фаррелл, — сказал я. — Пол Фэннинг в тот вечер был в маскарадном костюме? — Я подумал о Черном Монахе.

— Джон Уиллард и патрульные — единственные на территории фестиваля, кто не был в тот вечер в костюмах, — сказал О'Фаррелл, который был явно недоволен, что его перебили. — Как я говорил…

— Как был одет Пол Фэннинг? — спросил я.

— Во что-то темное и разлетающееся. Предполагалось, что он пилигрим в поисках Святого Грааля. На мне был костюм придворного шута — приличествующая мне униформа, сказали бы вы. Что-нибудь еще, мистер Геррик? За дополнительные вопросы мне следует дополнительно налить, вы так не считаете?

— Наливайте! — ответил я.

Он налил, выпил и облизал губы.

— Так что в положенное время и Пол, и я были на посту, но Джон, который должен был прибыть минут за десять до полуночи, не появился. Я начал нервничать. Люди, собравшиеся в амфитеатре, станут беспокоиться, если мы не начнем с первым ударом часов. Понимаете, фестиваль к полуночи уже вовсю разгорелся — выпивка, отчаянный флирт, никаких приличий. Они пришли послушать Джона, потому что это был его праздник, сказали бы вы. Но они не стали бы ждать слишком долго ради удовольствия послушать классическую музыку. Я знал, что Джону будет очень больно, если они все разбегутся. Я решил, что меня могут обвинить в том, что я не привел его вовремя. Опять же, мистер Геррик, это цвет страха. Маленького, мерзкого страха. И вот я отправил Пола Фэннинга на поиски Джона. Пол не нашел его, и Джон опоздал на десять минут и ничего не объяснил. Итак, концерт начался, и я занялся светом. Потом — бах! Жуткий грохот на краю сцены, и вспышка пламени, осветившая на миг кулисы.