|
– В конце концов, дракончики преспокойно телепортировались в течение тысячелетий. – Дракончики – да, – холодно сказала Цветок Ветра, – а драконы – еще неизвестно. – Ты же знаешь, что Китти ничего не меняла в этой способности дракончиков, – вмешался Пол Ниитро. Он не одобрял позиции, занятой Цветком Ветра, ее сверхосторожного отношения к достигнутым успехам. – Возможно, придется поработать, чтобы как следует овладеть телепортацией, но тут уж ничего не поделаешь. Все мы в детстве учились ходить. – Должна сказать, – подхватила Бэй, – я очень рада, что молодые Коннелы запечатлели пару зверей. С их опытом ветеринаров и уникальной способностью понимать и тренировать дракончиков, лучших всадников нам не сыскать. Цветок Ветра только неодобрительно хмыкнула, но возражать не стала. – Надо пристально следить за развитием событий, – сурово сказала она. – Будем наблюдать, чтобы в следующий раз мы смогли избежать совершенных сейчас ошибок. – В следующий раз? – растерянно заморгала Эмили. Бэй и Пол Ниитро тоже не могли скрыть своего изумления. – Мы еще не знаем, станут ли сотворенные Китти Пинг создания такими, как нам нужно. Справятся ли они с ожидающими их трудностями, – судя по ее тону, сама Цветок Ветра в этом очень сильно сомневалась – Я начну все сначала, – сообщила она тоном жертвы, добровольно отдающей себя на заклание. – Проанализировав результаты вскрытия непроклюнувшихся яиц, я не могу с уверенностью сказать, будут ли размножаться сконструированные Китти Пинг драконы. Мы не должны рисковать. Пусть вероятность моего успеха мала, все равно я буду пытаться снова и снова, пока не появятся гарантии, что поставленная цель достигнута. Эксперименты еще только начинаются. И с этими словами она вышла из комнаты, оставив своих собеседников ошалело глядеть ей вслед. * * * И ветеринары, и ксенобиологи даже понятия не имели, как контролировать состояние здоровья драконов – нового, только что созданного вида. Однако отменный аппетит, блеск яркой чешуи на боках и активность в движениях, заключавшихся, в основном, в хлопаньи крыльями и вытягивании шеи в поисках лакомых кусочков, казались ученым хорошим признаком. За первую неделю жизни каждый птенец стал почти на ладонь выше. Все они отъелись и выглядели уже совсем не такими угловатыми и неуклюжими, как раньше. Теперь ни у кого не вызывала сомнений кажущаяся хрупкость их крыльев – с каждым прошедшим днем все яснее проявлялась крепость формирующей их мембраны. Группа медицинской поддержки с неослабевающим интересом следила за тем, как Коннелы купают и смазывают маслом своих уже чуть подросших драконов. – Папа, она же кокетничает! – воскликнула Сорка, протирая маслом участок между спинными гребнями Фарант. – Ну как, Фарри, здесь больше не чешется? «Меня зовут не Фарри, а Фарант, – неодобрительно отозвалась королева. – И тут уже не чешется. Зато чешется на задней ноге». – Ей не нравится, когда я зову ее не полным именем, – с улыбкой сообщила Сорка. – Ну, подруга, тебя еще тереть и тереть! Биологи сделали даже специальную щетку – достаточно твердую, чтобы ею можно было втирать масло, и одновременно не слишком жесткую, чтобы не поранить еще нежную кожу птенцов. Внезапно купающийся Каренат захлопал крыльями и окатил всех присутствующих холодной водой с головы до ног. – Каренат, не балуйся! – хором воскликнули Сорка и Шон. «Я была уже совсем чистая, глупыш ты этакий, – недовольным тоном произнесла Фарант, точно копируя Сорку. – Я была совсем сухая, а теперь меня снова надо мазать маслом». Сорка и Шон дружно расхохотались. А потом торопливо объяснили промокшим до нитки зрителям, что смеются они вовсе не над проделкой Карената, а над словами недовольной Фарант. |
