Свени отодвинул дверку кабины и выпрыгнул наружу, на каменистый грунт. Потом присвистнул.

– Что там?

– Взрыв был ближе, чем я думал. Правую гусеницу почти что разрубило пополам. Скорее всего, осколком скалы. Брось мне фонарик.

Наклонившись, Майк передала ему фонарь, потом дуговой сварочный аппарат и защитные очки. Подойдя к корме тягача, Свени надел очки и включил резак. Дуга вспыхнула голубым огнем горящей серы. Секунду спустя, подобно разворачивающейся змее, гусеница сползла с четырех больших серых снеговых покрышек правого борта. Волоча хвост кабеля, Свени перешел на левую сторону и разрезал вторую гусеницу. Потом, сворачивая кабель, он вернулся к кабине.

– Ладно, давай вперед, но медленно. Пока дойдем до лагеря, покрышки изрежет в куски.

Лицо Майк побледнело, но она ничего не спросила. Тягач медленно пополз вперед, став теперь полностью колесным. Мили через две с небольшим раздался мощный хлопок. Свени и Майк подпрыгнули на сиденьях. Быстрая проверка показала, что лопнула правая покрышка. Еще через две с половиной мили полетела и левая. К счастью, они были на разных осях и в разных положениях. Через пять миль, несмотря на то что с подъемом грунт становился все менее опасным, прокололась левая задняя.

– Дон?

– Что, Майк?

– Думаешь, бомба была с земного корабля?

– Не знаю, Майк. Но очень сомневаюсь. Они слишком далеко, чтобы вести прицельный обстрел Ганимеда, да и зачем им это? Скорее всего, потеряла управление одна из наших торпед. – Он щелкнул пальцами. – Погоди! Если мы начали палить друг в друга из больших калибров, с кораблей это заметили. И мы можем проверить, заметили ли они.

Ба‑бах!

Тягач накренился. Свени мог не глядя сказать, что лопнула правая ведущая. Оставшуюся милю колесам придется катиться на ободах – основной вес приходился на заднюю часть кузова. Управляющие колеса постигла не столь печальная участь, поскольку нагрузка на них была минимальная.

Скрипя зубами, Свени расстегнул пряжку ремня и пробрался к радарному экрану в дальнем конце кабины, по пути на всякий случай проверив крепление металлического бидона.

Теперь луч на экране прочесывал гораздо больший сектор неба над Ганимедом. Невозможно было вычислить триангуляционное положение земных кораблей, но пульсирующие искорки на экране заметно поблекли. Свени понял, что эскадра отодвинулась еще на сотню тысяч миль.

Он усмехнулся и наклонился к уху Майк.

– Это была наша торпеда, – сказал он. – Рулман взялся за тяжелую артиллерию, вот и все. Кто‑то из пилотов уронил ее над Впадиной. Эскадра заметила усиление огня и из предосторожности отступила. Ведь теперь ситуация выглядит более накаленной. Того и гляди Рулман тяпнет по бунтовщикам ядерной боеголовкой. Полицейские не собираются подставлять борта взрывной волне, когда это случится. Они знают о возможности детонации всей планеты. Сколько нам еще осталось ползти?

– Мы… – начала было Майк.

Ба‑бах!

Майк схватилась за выключатель зажигания, и мотор заглох.

– …уже на месте, – заверила она. И вдруг затряслась от неудержимого смеха.

Свени сглотнул, стараясь избавиться от комка в горле, и обнаружил, что и сам усмехается.

– С тремя целыми покрышками! – сказал он. – Гип‑гип‑ура! Теперь за работу.

В небе лопнул еще один осветительный снаряд, но далеко. Свени обошел тягач сзади, Майк осторожно пробралась следом. По пути она с тоской осмотрела разорванные мощные покрышки из силиконовой резины. Пятая, последняя шина была только проколота, но ее еще можно починить.

– Отстегни крепление бочки и опусти борт, – велел Свени. – Осторожно. Теперь давай спустим канистру вниз. Вот сюда.

Вокруг скрытые между камнями, среди массивных узловатых корней и стволов растений маленькие электронные устройства создавали иллюзию энергетической активности, как будто здесь располагался крупный военный лагерь.