Брим покачал головой. Ладно, скоро он скажет этому диспетчеру пару теплых слов лично. Прибавив мощности на двигателях, он лег на курс подхода.

— Разрешается подход по вектору два четыре левый, — подтвердил он и передал это сообщение четырем группам «Звездных Огней», идущим вплотную у него в кильватере.

Построенный на стационарной орбите на высоте примерно 150 кленетов над Авалоном, Порт 30 имел форму распластанной перчатки поперечником примерно в три четверти кленета. Посередине он был окружен прозрачной кольцеобразной трубой, где швартовались корабли, а внутри поддерживалось давление, равное атмосферному давлению планеты. Сложные антенные поля на обеих сторонах огромной конструкции обеспечивали бесперебойную связь со всей галактикой, а на швартовой трубе были через равные расстояния расположены сорок пять причальных порталов, каждый со своей системой оптической швартовки и шлюзом-переходником. После причаливания корабли Брима выставят носы из тридцати двух порталов, а остальные будут заняты планетными шаттлами и проходящими кораблями. Внутренняя часть конструкции и пришвартованные корабли находились в местном поле гравитации, у которого «низ» был центром самой планеты.

Причальная система работала идеально, и Брим пришвартовал все свои корабли меньше чем за полметацикла. Но ширина причальной щели была менее девяноста иралов, и ему было думать страшно, каково будет швартовать здесь полновесный крейсер — или «Звездный Огонь» — на оптических швартовах. К несчастью, у него не было времени волноваться об этих будущих проблемах или даже проинспектировать свою команду и проверить пространственные якоря. Через несколько циклов после прибытия он с Молдингом уже летел к планете на скоростном шаттле, который вел лично Арам Нахшон. Барбюс едва успел упаковать для них запасные мундиры.

— Адмирал Колхаун сказал, что ему плевать, какой у вас внешний вид после долгого перехода, капитан, — объяснил азурниец. — Он просто дал ясно понять, что вам надо быть на брифинге и что я за это отвечаю головой.

— Любой настоящий друг рискнул бы головой, буркнул Молдинг. — Шесть дней в этой таратайке, рассчитанной максимум на дневной переход. Марк Валериан наверняка скрытый облачник, если вообще не контролер. Я не мылся и не брился с самого Гиммаса.

Брим рассмеялся, хотя ему тоже было неприятно.

— Не слушай его, Арам, — сказал он. — Наш друг Молдинг втайне боится любых заседаний — в этом все дело.

Арам усмехнулся через плечо из кресла пилота.

— Я отлично понимаю Тоби, — сказал он. — «Непокорные», на которых мы летаем, так ободрали, что ты их не узнал бы. И я терпеть не могу ходить на них в походы дольше одного дня.

— Если кто-то и может заметить разницу, то это ты, — ответил Брим, вспоминая дни, когда они с Арамом приняли К.И.Ф. «Непокорный», первый из «Непокорных» модели МК1А, весной 51998 года. Будто двести лет назад. — И как они себя ведут?

— Вполне прилично, — ответил азурниец с утвердительным кивком. — И близко нет той скорости, что у твоих «Звездных Огней», но могут развернуться на пятачке, а набор скорости такой, что облачникам пока только снится. И еще, — добавил он многозначительно. — Чтобы встретить облачников, у нас «Непокорных» в два раза больше, чем у тебя «Звездных».

Это полушутливое бахвальство вскоре заставило Брима улыбнуться и от гордости, и от облегчения. Такой позитивный взгляд на жизнь мог быть только у того, кто встречает в работе мало проблем.