— Сейчас увидишь, — ответил Арам, решительным шагом направляясь к двери. Когда он оказался точно в четырех шагах от входа, двое из четырех охранников вытянулись по стойке «смирно» и отдали честь, а двое других распахнули двери. Отсалютовав в ответ, Арам прошел в двери, не меняя шага, а Молдинг с Бримом прошли следом. Так, как Арам, умели только старые Адмиралтейские волки — все прочие останавливались.

— Вот так, — бросил Арам через плечо. Брим подмигнул Молдингу.

— Вот что значит перенимать местные обычаи, — сказал он.

— А ты волновался? — спросил Молдинг.

— Кто, я? — усмехнулся в ответ Брим. Но он и в самом деле волновался. Как ни любил он Молдинга, но понимал, что его голубых кровей друг слишком богат и слишком далек от реалий социального протокола Империи, чтобы даже распознать дискриминацию, когда ее видел. Брим за многие годы на Флоте тоже достиг такого положения. Но в начале он был просто способным рулевым из Карескрии — самой отсталой и неразвитой провинции Империи, где единственной статьей экспорта была нищета да еще продукция астероидных шахт. Он отлично знал, каково это — смотреть снаружи на общество, которое, если по-честному, только формально признавало межклассовую интеграцию. Приятно было видеть, что Арам поднялся настолько выше этих мелочей, будто их и нет. Он мысленно послал воздушный поцелуй Наде Труссо, которая с самого начала накрепко поверила в молодого азурнийца.

На брифинг они опоздали, и после проверки сетчатки и рисунков пальцев на цыпочках прошли в задние ряды маленькой аудитории.

— О Вселенная! — простонал Брим еще прежде, чем увидел выступавшего.

От этого голоса у Брима свело зубы и память отбросила его на иного лет назад. Генерал (засл.) Гастуджон Хагбут, Хтм, И.В.А, и К.О.Ж., мало изменился с тех пор, как Брим встречался с ним в знаменитом рейде на оккупированный Азурн шестнадцать лет назад. Тогда в результате рейда Лига в конце концов потеряла эту планету из-за вспыхнувшей партизанской войны. Хагбут к тому же всегда приводил ему на память Марго Эффервик, потому что был вечер, когда она так смутила этого надутого индюка, что он чуть не лопнул. Будто это было вчера, Брим видел, как полногрудая принцесса, одетая в короткую форменную юбку оренвальдской проститутки, ведет Хагбута в танце по залу фешенебельного Кокерель-клуба.

— Что случилось? — спросил Молдинг. — Ты красен как рак.

Пытаясь подавить хохот, рвавшийся из глубины груди, Брим мог только покачать головой.

— Все путем, Тоби. Так, вспомнил смешное. Хагбут за эти годы сделал все ошибки, которые мог, и еще некоторые сверх того — в основном потому, что не умел слушать, когда ему давали совет. И все же буйный генерал показал, что знает, как иметь дело с облачниками. Решительного вида коротышка-суперпатриот был всегда красен лицом и разговаривал так, будто не любил обнажать зубы. Мундир на нем был идеально пригнан, как всегда, хотя и несколько помят, что не оставляло сомнений в исключительной занятости генерала с момента его возвращения на Авалон.

— Сейчас мы совершаем ОШИБКУ почт такую же СМЕРТЕЛЬНУЮ, как то ПОРАЖЕНИЕ, что нанесли нам облачники! — орал он в самой своей неистовой манере. — Мне ПРОТИВНО СМОТРЕТЬ, как солдаты Империи ходят по городу и где попало с нашивкой на рукаве «Онкайр»!

Он набрал побольше воздуха, и лицо его покраснело еще больше.

— Эти люди ДУМАЮТ, что они ГЕРОИ! — орал Хагбут. — И гражданские тоже так думают! Но они не правы! Они не могут взять в толк, что на Онкайре Империя потерпела от облачников СОКРУШИТЕЛЬНОЕ поражение! И наши пять планет теперь в опасности — как и остальная Империя, если мы не сможем их защитить! — Он хрястнул кулаком по кафедре.