Миссис Дармонд вошла и потребовала пульт, даже не взглянув на экран. У всех вырвался вздох. Я решила, что это из-за миссис Дармонд, но я ошибалась. Все не отрывались от экрана, но было очевидно, что розыгрыш никому не нравится. Я опустила камеру, чтобы увидеть причину. В этой сцене Джексон имитировал неловкую шаркающую походку Челси Тимбер.

Очевидно, даже у Марлоу и ей подобных был лимит запрещенного. И девушка, которая с трудом передвигается из-за церебрального паралича, это за пределами дозволенного. Особенно Челси, которая, как всем известно, с младшей школы была влюблена в Джексона.

Девушки неприязненно посмотрели на Джексона, а во взгляде Ника вообще читалось отвращение. Даже миссис Дармонд перестала искать пульт и смотрела на Джексона, держа руку у горла. Я сделала снимок как раз вовремя – как она сжимает жемчуг на шее, ее глаза расширены от ужаса.

Каждая секунда этой сцены как будто длилась целую вечность. До тех пока Джексон не пролетел через толпу и не прыгнул на телевизор. Он ударил по панели. Пластик треснул и ребята подпрыгнули. Коннор сузил глаза и встал перед Хедли. Я даже не заметила ее до этого.

— Мистер Пирс! — голос миссис Дармонд прорезал внезапно повисшую тишину. — Нам нужно переговорить в кабинете. Немедленно.

И все внезапно закончилось.

Я чувствовала, как по мне пробегает ощущение триумфа. Я это не упустила. Я могла бы, но не сделала. И что самое лучшее, кажется, никто не видел меня, кроме Коннора. Все были слишком заняты, наблюдая, как Джексон и миссис Дармонд идут к двери резкими шагами и с хмурым выражением лица.

Когда они исчезли в коридоре, я повернулась к двери, собираясь сбежать. Моя самодовольная улыбка исчезла, когда я поняла, что ошибалась, думая, что меня никто не видит.

Потому что Ник смотрел прямо на меня.

***

Я выскользнула из класса и пошла быстрым шагом, наполовину уверенная в том, что Ник последует за мной. Он этого не сделал. По крайней мере, он не бежал по коридору и не сделал ничего, чтобы меня перехватить.

Я остановилась на второй площадке, крепко прижимая к груди камеру. Здесь никого не было, так что я прислонилась к стене и широко улыбнулась своему отражению в окне. Даже здесь, окруженная темнотой и длинными тенями, я ощущала свет и яркость, как шарик, который вот-вот взлетит.

О том, что на мой телефон пришло сообщение, возвестило гудение у моей ноги, я улыбнулась.

Это он. Или она. Я не знала, и, кажется, мне было плевать. Этот незнакомец официально стал моим героем. Я прочитала сообщение:

«Как тебе такая справедливость?»

Я громко засмеялась, но когда я писала ответ, мои пальцы дрожали, зависая над каждой буквой:

«Вкус вполне сладок».

«Сделала хорошие фотографии?»

Я прокручивала камеру, наслаждаясь каждым кадром. Вот один, с лицом Джексона, его белые зубы определенно крепко сжаты. Да, они хороши. Очень хороши.

Я позволила камере повиснуть на ремешке вокруг шеи.

«Да, я их получила».

«Хорошо. Теперь ты можешь создать свою маленькую тетрадь. Или добавить их к оригиналу, если захочешь».

На этот раз мой ответный смех последовал не так быстро. Мне серьезно не нравилась эта часть, это нежелательное напоминание о том, что для меня это незнакомец, который отлично  знает, кто я. Но я думаю, что пока у меня есть эта тетрадь, в какой-то мере мы равноправны.

Пришло следующее сообщение, неприятно поразившее меня:

«Итак, что дальше?»

Я прикусила губу и огляделась, хотя здесь точно никого не было. Я присела на холодную ступеньку и написала ответ:

«Для Джексона? Разве он не достаточно пострадал?»

«Возможно.