– Совершенно верно. Моя исследовательская работа началась с самого простого предположения. Если вы имеете в своем распоряжении некое вещество, способствующее созданию жизни, то почему оно же не может служить ее продолжению? Наша компания получила доступ к образцам тех микробов, которые были добыты во время ранних экспедиций в район Затерянного города. А ключом к решению проблемы стал энзим, который вырабатывали эти микробы.

– Ключом? Каким образом?

– Все живые существа на нашей земле запрограммированы на одну задачу – воспроизводить себя в максимально возможном количестве экземпляров. Как только эта задача ими выполнена, они становятся излишними. Таким образом, все живые организмы имеют в себе встроенный ген саморазрушения, который ускоряет их гибель, чтобы освободить место для будущих поколений. Что же до человеческих существ, то у них ген саморазрушения может активизироваться намного раньше, и тогда мы имеем синдром Вернера, когда восьмилетний ребенок выглядит, как восьмидесятилетний старик. Вот мы и предположили, что, если этот ген старения можно активизировать, стало быть, его можно с таким же успехом «выключить». И в результате мы можем самым серьезным образом замедлить процесс старения.

– И как вы проверите эту теорию на практике? – допытывался Траут. – Ведь придется сперва подвергнуть опыту какие-либо существа, а потом десятилетиями ждать, чтобы определить степень старения их организма и сравнить полученные результаты с данными контрольной группы.

– Хороший вопрос, – согласился Маклин. – Здесь еще и проблема терпения. Просто ваше терпение может иссякнуть задолго до того, как вы получите нужный продукт и он поступит на соответствующий рынок. Но этот фермент, энзим, не только «выключает» ген саморазрушения, но и служит в качестве сильнейшего антиоксиданта, нейтрализующего пагубные воздействия свободных радикалов. Другими словами, он не только замедляет процесс старения, но и восстанавливает молодость организма.

– Тот самый философский камень?

– Да. Надеюсь, теперь вы поняли, в чем тут дело?

– И вы действительно преуспели в получении этого фермента? – недоверчиво спросил Траут.

– Да, все испытано на лабораторных животных. Мы взяли мышей, которых можно считать старыми по человеческим меркам, и в значительной степени вернули им молодость.

– В какой именно степени?

– По человеческим стандартам эти мыши находились в возрасте примерно девяноста лет, а мы сократили их возраст до сорока пяти.

– То есть вы хотите сказать, что наполовину омолодили их?

– Именно. Мышечная активность. Структура костей. Уровень жизненной активности. Репродуктивная способность. При этом сами мыши были даже больше удивлены этими переменами, чем мы, исследователи.

– Впечатляющее достижение, – задумчиво сказала Гэмей. – Но человеческие существа намного сложнее, чем мыши.

– Да, – согласился Маклин и тяжело вздохнул. – Теперь мы это сами хорошо понимаем.

Гэмей подхватила эту мысль, почувствовав недосказанное.

– Вы провели эксперименты на людях, не так ли?

– Да, но это сделали не члены моей первоначальной исследовательской группы.