— Отключите кондиционер.

— Хорошо, сэр.

Выполнив указание, его помощник замер с М16 наизготовку, ожидая нападения. Отличный парень. Да и выглядит абсолютно невозмутимым. Все его люди были первоклассными бойцами, командир же был лучшим среди них. Они отлично знали, как действовать в сложившейся ситуации, и как устроить засаду. Глинн попытался заставить себя отринуть страх и не беспокоиться. Циклоп был большим и чрезвычайно сильным, но смертным, как и любое живое существо. К тому же, он уже был тяжело ранен, в этом Глинн был уверен. Возможно, он даже умирал… и эта мысль заметно успокаивала.

С удивлением Глинн осознал, что боится. Не своей смерти, нет! Скорее, неудачи, которая последует за этим нападением. Покачав головой, он заставил себя успокоиться, воспользовавшись известными ему методами, чтобы замедлять сердечный ритм и дыхание. Когда его тело подчинилось воле, он ощутил новое откровение — это было чувство, к которому он не привык. Не совсем страх. Скорее, опасение. Целая вереница опасений, основная из которых, что он не сможет завершить свою работу во льдах. Никто не сможет сделать это, кроме него. И это станет большой трагедией для всего мира, если Эли Глинн сегодня погибнет на этом острове и не завершит свою истинную миссию.

В любую минуту оно… то есть, он явится в лагерь.

Стоило Глинну подумать об этом, как он услышал Циклопа, словно тот прибыл по расписанию. До палатки донесся жестокий, безумный рев, от которого, казалось, задрожал сам тент.

Затем опустилась тишина.

Не последовало ни единого выстрела, и это устраивало Глинна, потому что это значило, что его люди все еще владели собой. К тому же не было никакого смысла в стрельбе, пока монстра укрывали такие густые заросли джунглей.

Пространство прорвал еще один протяжный, рокочущий влажный рев — на этот раз с другого направления. Влажный. Значит ли это, что пуля пробила ему легкое? Чем-то это напоминало рычание львов в африканской ночи…

Глинн задавался вопросом, какова роль Амико во всем этом, если она вообще еще жива. Неужели она… наставляла его? Эта мысль казалась абсурдной, и Глинн немедленно отринул ее. Амико не была убийцей и контроль над Циклопом она явно утратила.

Рев продолжался еще десять минут, и, казалось, зверь обходит лагерь по кругу. Исследует, изучает. Глинну пришлось восхититься терпением монстра и его умением психологически давить на своих жертв. Стоило признать — это было достойно восхищения. Директору ЭИР пришло в голову, что такое кружение вдоль периметра лагеря было для Циклопа некоей формой разведки, во время которой он ориентировался на свое острое зрение и обоняние. Глинн задавался вопросом, не почувствует ли он таким образом, куда командир боевой группы направил своих людей. Может ли случиться так, что Циклоп раскроет их ловушку?

Помощник стоял напротив открытого входа в палатку, его яркие голубые глаза сканировали пространство. Глинн присмотрелся к нему и заметил, что, несмотря на всю его невозмутимость, этот парень сильно вспотел и, похоже, тоже боялся.

Рев прекратился, и Глинн осознал, что тишина вселяет в него еще больше тревоги. Это заставило его уважение к Циклопу возрасти.

В попытках отвлечься он снова обратился мыслями к Амико, а затем и к Гидеону. Его не оставлял вопрос, чем Гидеон был сейчас занят… если, конечно, предположить, что существо не убило его. Доктор Кру был одним из самых компетентных сотрудников, с которыми Глинн когда-либо сталкивался. При этом он был полной противоположностью самого директора — импульсивный, поддающийся эмоциям, непредсказуемый, целиком и полностью полагающийся на интуицию. Глинн и сам никогда не пренебрегал интуицией — это был мощный инструмент, хотя и опасный… как раз положившись на нее, директор и совершил роковую ошибку, посчитав, что сможет подчинить и приручить Циклопа, сделать его своего рода одомашненным.