Гидеон повернулся. Теперь Амико, следуя по стопам Циклопа, тоже приближалась к краю скалы. Пока он наблюдал, она сделала медленный, целенаправленный шаг, а затем еще один.

— Подожди, — позвал Гидеон, и страшное осознание снизошло на него. — Не делай этого. Нет, не надо.

Она с грустью взглянула на него.

— В этом мире нет места для него. Нет его и для меня.

— Ради Бога, Амико!..

Она подошла к краю пропасти, собираясь шагнуть.

— Амико! — воскликнул Гидеон в отчаянии. Он протянул руку, намереваясь остановить ее, но почти сразу опустил, почувствовав, что любой физический контакт спровоцирует ее на прыжок. Глубоко вздохнув, он заставил себя думать. Она стояла у обрыва, пальчики ее ног заступили за край скалы. Девушка неотрывно смотрела на увенчанные пеной прибрежные скалы, которые уже заполучили Циклопа.

— Ты помнишь ту книгу стихов, о которой я тебе рассказывал? В моей голове появилась строчка из стихотворения Делмора Шварца.

Девушка молчала, и, казалось, вся обратилась в слух.

— Он написал: «Время — это огонь, в котором мы горим». Эта строчка всегда преследовала меня — тем более сейчас, когда у меня осталось так мало времени.

Она не повернулась и никоим образом не дала понять, что услышала его. Но она и не прыгнула.

— У меня осталось десять месяцев. У тебя же впереди вся жизнь. И ты собираешься выбросить все это великолепное, прекрасное время… время, которое я хотел бы иметь, но не могу. Во имя чего? Потому что ты утверждаешь, что для тебя здесь нет места? Неужели ты боишься?

Казалось, она немного дрогнула, балансируя на самом краю.

— Нет, ты не боишься. Ты самый смелый человек, которого я когда-либо встречал. То, как ты расправилась с теми пиратами с помощью гарпуна. То, как ты спасла меня от жертвоприношения у Пожирателей Лотоса и приняла удар копья на себя, испытывая сильную боль. То, как ты взбиралась по скале, охваченная яростной лихорадкой, — он вздохнул. — Иногда требуется мужество — может быть даже все мужество, которое у тебя есть — чтобы просто жить. Каждое утро я просыпаюсь, и первое, о чем я думаю: О, дерьмо, я умираю. И это заставляет меня подсчитать оставшееся время. Мое нынешнее положение — может быть, самое худшее, в каком я когда-либо бывал, но и в нем можно найти нечто хорошее: я понял ценность времени. А ты — вот так вот запросто! — собираешься выбросить всю свою жизнь. Не делай этого. Послушай человека, осознавшего ценность времени.

Девушка оставалась неподвижной, ее тело подрагивало от напряжения, слегка покачиваясь на самом краю утеса.

— У тебя есть мужество, чтобы встретиться со смертью. Но есть ли у тебя мужество посмотреть в лицо жизни? Сделай самую отважную вещь. Отступи от края. Повернись. И пойдем со мной. Пожалуйста.

Пару секунд Амико осталась неподвижной. А потом — медленно — она обернулась и неуверенно сделала к нему шаг, затем другой. Гидеон быстро схватил ее за руку, притянул к себе и крепко обнял, словно не позволяя ей передумать.

Прижав ее к себе, он повернулся, оглядываясь на пожар. Остров был целиком охвачен огненной бурей, сметающей все на своем пути. Огонь перескакивал от дерева к дереву, пепел и горящие обломки, падали вокруг них, как снег, и тем самым повсюду создавали новые очаги возгорания. Через несколько минут пламя захватит и эту высоту. Где они могли укрыться? Спуститься по скалам в некрополь? Но огонь отрезал им этот путь к бегству и теперь приближался с трех сторон, загоняя их в ловушку на скале. Минуты, которые он потратил, убеждая Амико не прыгать в пропасть, были решающими и драгоценными.