Машины, составлявшие шеренгу, сделали то же самое, тщательно соблюдая интервалы.

Мощная шеренга мчится через снега, чтобы ударить всей своей силой в массу плоти двигающихся вперед варваров.

2

Перед маленькой группой людей находились Врата Времени. Николь обвила плечи Сью одной рукой, прежде чем провести ее в мир 1865 года. Жест, выражающий симпатию и просьбу не волноваться. За последние полгода они так много пережили вместе. Николь твердо решила доставить подругу прямо в руки Ли.

Снега здесь не было. Место было холодное, сырое, с деревьями и травой и с медленно текущими заболоченными реками.

Вокруг грудились женщины и дети, которых они освободили час назад. Измученные и истощенные, они сидели прямо на сырой земле. За последние три дня они почти не спали. Особенно женщины.

Рядом с Николь стоял Уильям.

Из прорези его камзола выглядывал Булвит. Его выпуклые карие глаза не пропускают ничего.

– Вот они, – сказал он своим немного гнусавым голосом. – Вот Врата в 1865 год.

– Дорога к дому и спокойствию, – с радостью в голосе произнес Уильям.

– Если, конечно, они не столкнутся нос к носу с Синебородыми!

– Синебородые ушли в рейд.

– Я знаю, но что, если они повернут обратно и вернутся сюда, зализывая раны? Ты подумал об этом?

3

Стрелка спидометра дрожала на 40. Снег летел из‑под покрышек, как V‑образная пена из‑под носа моторной гоночной лодки.

Пока все машины отлично держали строй. Прочная стена стали неслась навстречу первым шеренгам варваров.

Сэм сжал зубы.

– Держитесь! – сказал он солдатам. – Мы столкнемся с ними секунды через две.

«Дворники» трудолюбиво смахивали снег с ветрового стекла.

Фары горели яростью.

Все водители включили сирены. Это был боевой клич колонны машин. От высокого блеяния «фиата» до бычьего рева автобуса.

Внезапно черная плохо различимая линия как бы вошла в фокус, когда скорость съела открытое пространство между машинами и Синебородыми.

Теперь Сэм видел их лица.

Видел белки их глаз.

На него почти в упор смотрели лица людей свирепых и людей, изуродованных чужой свирепостью. Их бешеные взгляды пожирали приближающиеся машины.

И вот наконец машины столкнулись с набегающей волной воинов.

К тому, что произошло, Сэм не был подготовлен.

Человеческие тела полетели через капот, через крышу «ровера».

Влажный звук этих ударов был страшен.

Слышались вопли и крики Синебородых, заглушавшие рев моторов.

То были вопли боли и крики ярости и злобы.

«Дворники» продолжали бегать по стеклу, по которому уже побежали первые трещинки.

Снег стал красным.

Чье‑то лицо прижалось к ветровому стеклу, оставив на нем большое красное пятно. «Дворники» стерли его, но их шепчущий звук на какое‑то время сменился мокрым шлепаньем.

Сэм включил обмыв стекла.

Инерция все еще несла машину в гущу тел, стоявших перед ней стеной.

«Крылья» «ровера» снесло почти в тот же миг, как только машина впервые врезалась в толпу.

А машина все еще прорывалась вперед.

Только медленнее.

Тридцать миль. Двадцать пять.

Двадцать.

Снижение скорости происходило быстро – перед «ровером» росла гора раненых и мертвых.

Шины пока еще подминали под себя тела, от чего машину бросало в разные стороны, как лодку в бушующем море.

– Мы останавливаемся! – крикнул Сэм. – Готовьтесь открыть огонь.

Просунув стволы в открытые окна задних дверей; солдаты прицелились.

Десять миль в час.

Машины отбросили варваров назад, как бульдозер сгребает перед собой снег.