Она сказала, тяжело вздохнув:

– Все нормально. Только досадно!

– Досадно! Легко сказать. Мы теперь не в лучшем положении, чем были до того. Если эта вещь, конечно, существует.

Она бросила на него сердитый взгляд.

– Хорошо, она существует. Я даже знаю, где она. Он сказал мне.

– Он сказал тебе?

При этих словах брат наклонился ближе.

– Где же она? – спросил он нетерпеливо.

Она встала.

– Думаешь, я скажу тебе? – ответила она высокомерно. – И ты выболтаешь все в первый же вечер, как напьешься?

– Черт возьми, это мое дело, не так ли? – вспылил он.

Она сказала холодно:

–Да, это твое дело, но выполнение его ты взвалил на меня. Хорошо, я выполнила его, но ты держись теперь от этого подальше, понял?

Он весь как-то сник, но все-таки упорно стоял на своем:

– Ты – девчонка. Ты не можешь сделать это, черт возьми, я даже слышать не хочу об этом убийстве.

– Я не уверена, что ты сделаешь это, – сказала она. – Ты бы лучше попридержал язык и вообще помалкивал.

Ее лицо смягчилось.

– Ох, Марк, ради Бога, брось пить хоть ненадолго! – сказала она. – Для этой работы нужны крепкие нервы, а какой толк от тебя, когда ты пьян каждый день?

– Хорошо, – пробормотал он, не глядя на нее. – Если честно, то сегодня это была не моя вина. Я даже не собирался идти в паб, но…

– Я знаю, – сказала она, – Ты встретил парня, который не хотел тебя отпускать. Я это уже слышала.

«Какого дьявола я отпустил ее?» – подумал он. Ответ не находился. Он нахмурился. «Чертов глупец!» – сказал он сам себе.

Он действительно не знал, что подтолкнуло его оставить женщину на дороге. Он не был впечатлительным, но ее нескрываемое хладнокровие удивило его, хотя сама девушка не произвела на него впечатление. Угрюмая девчонка! Из тех, кто ни перед чем не остановится. Но в то же время было ясно, что не она совершила преступление. Конечно, ему бы следовало доставить ее в полицию. Если она действительно не убивала того человека, то, во всяком случае, что-то знала об этом. Такое не скроешь от человека, у которого в избытке возможностей сталкиваться с убийствами почти каждый день. В то же время, приведи он ее в полицию, какие бы шансы у нее остались? Дело – швах. Добудь он еще доказательств, а он не сомневался, что их немало, и мог бы сам представить Верховному суду громкое дело.

Но это его не касается. Его обязанность совершенно определенная. И нельзя сказать, чтобы он слишком взволновался. Но если бы он не был осторожным, то оказался бы в незавидном положении человека, причастного к убийству. И все из-за чего? Он и сам, черт возьми, не знал.

Въехав в Аппер Неттлфоулд, Эмберли направил машину к полицейскому участку – старому строению из красного кирпича на рыночной площади. В участке он обнаружил молодого констебля с телефонной трубкой у уха и выражением смертельной скуки на лице. Тот взглянул на мистера Эмберли без всякого интереса и сказал в трубку, что ничего не слышит, хотя делал, видимо, все возможное, чтобы так оно и было. Потом он еще некоторое время послушал абонента и повторил свои слова, после чего повесил трубку.

– Слушаю, сэр? – сказал он, записывая что-то на листке бумаги,

Мистер Эмберли в это время сосредоточенно набивал табак в трубку.

– Сержант Габбинс тут? – поинтересовался он.

Молодой констебль подтвердил, что сержант Габбинс на месте.

– Хотелось бы его повидать, – сказал мистер Эмберли, зажигая спичку.