Тот, хоть поначалу и опешил от удивления, но, придя в себя, не преминул издевательски приветствовать немцев:

— Что это? Кто это нас так торжественно встречает? Ба, да это же наши старые знакомые!

— Вот это да! — воскликнул ехавший рядом с ним Антонио Перильо. — Чертовщина какая-то! Это же наши вчерашние пленники, которых съели крокодилы!

— О, дружище, ты удивлен, потому что не знаешь еще, с какими уникальными магами и волшебниками нам посчастливилось иметь дело: они умеют бесследно исчезать, а затем сваливаться людям на голову прямо с неба! Эй, господа мошенники, — обратился он к несчастным, распростертым на земле, окровавленным немцам, не подающим никаких признаков жизни, — вы живы или нет?

Он соскочил с лошади и прикладом своего ружья попробовал дотронуться до Фрица. А тот, собрав остатки своих сил, приподнялся, и, не обращая ни малейшего внимания на гамбусино, обратился к своему господину:

— С удачным вас приземлением, герр доктор! — Прозвучало это, откровенно говоря, не слишком-то весело, потому что боль не скроешь никаким бодрячеством, но Фриц уже, что называется, закусил удила. — Все ли части вашего скелета на месте? — продолжил он. — Не нашлось ли таких заблудших, что отбились от общего стада?

Ученый с трудом приходил в себя. Открыв глаза, он несколько секунд осматривался замутненным взглядом, потом ответил Фрицу:

— Кажется, все мои кости целы, но голова раскалывается.

— Еще бы! Когда катишься с такой горки, голове достается в первую очередь!

— А… Значит, и ты испытываешь то же самое…

— Молчать! — заорал взбешенный гамбусино. — Здесь разговаривать буду я! И учтите, это будет для вас очень серьезный разговор! Куда вы исчезли вчера вечером?

— Мы ушли сюда, — с самым невинным выражением лица ответил ему Фриц.

— Это я вижу! Но кто вас отвязал?

— Никто.

— Кончай врать, мошенник! Это тебе может очень дорого обойтись! Самим вам было бы не отвязаться!

— Но мы же смогли, и это оказалось совсем нетрудно.

— Послушай, нахалов, которые ведут себя со мной так же, как ты, я умею приводить в чувство. Но если ты такой тупой, то, так и быть, объясняю: я хочу знать, кто вас освободил?

— Ничем не могу быть вам в этом смысле полезен, а если вы меня не поняли, повторяю, в свою очередь, для вас: мы выпутались из ремней.

— Как?

— О, вот уж это, извините, наш маленький секрет.

— Я заставлю тебя его раскрыть!

— Зачем вам зря стараться? Я все равно ничего не скажу. А то вдруг вы снова захотите нас повесить. Как же нам тогда убежать?

— Так ты еще будешь надо мной издеваться, придурок? Ладно, это тебе зачтется как особая заслуга. Только весь твой идиотский героизм ничего не стоит. Я и так знаю, кто вас освободил, — Отец-Ягуар.

— Ах, оказывается, вы лишены любопытства. Жаль, жаль… Попозже я, возможно, и рассказал бы вам, кто был наш освободитель на самом деле.

То, что произошло после этой фразы, уложилось в несколько секунд. Фриц неожиданно резко вскочил на ноги, крепко ухватил доктора Моргенштерна за руку и рванул вместе с ним через скальный проход в долину. Антонио Перильо выхватил револьвер, но Бенито Пахаро остановил его, сказав:

— Это излишне. Наши воины уже там, и выстрел в тылу их напугает.

— У меня только что камень с сердца свалился, — сказал эспада, — скоро мы узнаем, как произошло это их загадочное исчезновение, и, я надеюсь, повесим обоих мошенников снова.