Она покачала головой.

— Вам очень не терпелось уехать?

— Очень.

— И вы снова вернетесь во флот?

Он покачал головой.

— Я вышел в отставку.

— Вы слишком молоды для того, чтобы выходить в отставку.

— Возможно, — коротко ответил он. Казалось, ему неинтересно отвечать на ее вопросы.

Это удивило Лидию.

Большинство мужчин, если их немного поощрить, обожали поговорить о себе. Но он, кажется, предпочитал сам спрашивать ее, а не рассказывать о себе.

К сожалению, она не могла рассказать ничего интересного. В ее случае необычным было то, что ее богатство и привилегии, которые оно ей обеспечивало, не были результатом какого-то действия или бездействия с ее стороны. Она ничем не заслужила своего положения. Несмотря на то что в детстве она много путешествовала, ее мир оставался очень маленьким и был весьма элитарен, когда речь шла о допуске в его члены.

А дорога, которую выбрал для себя капитан Локтон, обеспечила ему более глубокое знание жизни и более разнообразный опыт. Он водил людей в бой и принимал решения, которые имели далеко идущие последствия. Он изменял мир в целом, а не только его маленькую часть. Ей очень нравилась собственная жизнь, но его жизнь была значительно интереснее.

— А где прошло ваше детство, леди Лидия? Вы росли в Лондоне?

— Нет, — резко сказала она, но, почувствовав, что ответ прозвучал грубо, добавила: — Мои родители много путешествовали, и я вместе с ними. Пока они не погибли.

— Я вам соболезную. Расскажите о них.

Она посмотрела на него с удивлением. Всем была известна история ее родителей — от скандального начала до романтических отношений и трагического конца. Но тут она вспомнила, что он, наверное, был в море, когда они погибли.

Она не знала, с чего начать. Пресса и общество, основываясь на их не освященном церковью браке и необычайно привлекательной скитальческой жизни, называли их изгнанниками. Но она помнила о них не это. Когда она думала о своих отце и матери, ей вспоминался не скандал и не окружавший их романтический ореол.

Странно, но это так.

— Они удивительно хорошо подходили друг другу. Моя мать была настоящей красавицей, а отец — светским человеком до мозга костей.

— Какими они были?

Какими? Но она только что сказала ему это. Они были красивыми и веселыми… и великолепными. Разве она ему этого не сказала?

— Вы сказали, что они были красивой парой, но что еще? Прислушивались ли они к тому, что подскажет совесть, или действовали импульсивно? Что они делали для собственного удовольствия и что — по велению долга?

— Все, что они делали, было ради удовольствия, — сказала она, хотя почему-то не очень охотно.

Он покачал головой.

— Не уверен, что это было так.

Как он мог сомневаться в правдивости ее слов, если она была свидетельницей их жизни, а он даже не был знаком с ними. Она почувствовала, что расстроена и даже возмущена его ответом. Наверное, и то и другое.

Лидия всегда была честна сама с собой, признавая свои недостатки и свои сильные стороны. Неужели у нее неправильные воспоминания о родителях? Или по крайней мере неполные? Что она знала о них? Они казались ей звездами, всегда освещающими ей дорогу… но издали и немного холодным светом, несмотря на весь их блеск.

Какие пристрастия, кроме любви к веселой компании, красоте и элегантности, завещали они ей? Наверное, есть что-то еще…

— Когда мне еще не было десяти лет, отец научил меня ездить верхом и стрелять из пистолета. — Она улыбнулась. Он гордился ее умением, хотя мать, узнав об этом, запретила дальнейшие уроки, сочтя эти занятия неприемлемыми для юной леди.