— Я не расстроена, капитан, — сказала она в ответ. — Но мне жаль, что то, что вы раньше любили, не доставляет вам больше радости. Мне кажется, что вещи, которые мы любим, встречаются так редко, что мы не можем себе позволить потерять хотя бы одну их них.

Она сказала это слишком серьезно, слишком горячо. Ей следовало бы быть более оживленной, более кокетливой. Иначе он подумает, что она зануда. Но ее слова казались ей очень важными. Ведь и она не могла позволить себе потерять что-нибудь из того, что любит.

— Это не означает, что я разлюбил бороздить моря. Просто я вспомнил нечто такое, что я люблю больше. Вот взгляните. — Он вынул из кармана простой медальон и, открыв крышку, показал ей. Внутри находился крошечный, мастерски выполненный офорт с изображением помещичьего дома, стоящего на холме, видимо, над морем. — Это Джостен-Холл.

— Красивый.

— Да. — Он защелкнул крышку медальона. — Многие из моих людей носили при себе миниатюрные портреты жен или матерей, которые вдохновляли их и успокаивали. А я всегда носил с собой этот офорт.

— Понятно. Вы вернулись домой, — тихо сказала она. — К тому, что, как вам помнилось, вы любили.

— Да. Я вернулся домой.

— И теперь вы готовы наслаждаться семьей и домом, по которым скучали, когда сражались с Наполеоном.

— Отчасти.

Она искоса взглянула на него.

— Какова же другая часть?

— Я также ищу себе жену.

Глава 10

Лидия широко раскрыла глаза, неуверенная, что правильно расслышала его слова. Джентльмены могут говорить такие вещи членам семьи или близким друзьям, но они никогда не говорят о подобных намерениях во всеуслышание, тем более женщинам, которые могут быть перспективными кандидатурами. Но, может быть, он не считал ее перспективной кандидатурой? Она не знала, что сказать и как реагировать.

Как видно, небеса сжалились над ней, потому что в этот момент начался дождь, спасая ее от необходимости что-то ответить. Капитан сбросил с плеч сюртук и приподнял над ее головой.

Капли дождя ручейками сбегали с его золотистых волос вниз по щекам и шее. Его светло-серый жилет уже потемнел на плечах, а широкие рукава перкалевой сорочки промокли насквозь, и тонкая ткань облепила его мощные бицепсы. Она отвела взгляд, возбужденная его видом.

— Идемте. Вы можете простудиться, — сказал он.

Они вместе бросились назад, на террасу, где слуги уже поднимали над головами гостей брезентовые маркизы. Леди Пиклер запланировала обед на открытом воздухе — и у нее будет обед на открытом воздухе. Они торопливо спрятались под навес у подножия лестницы, и он снова надел сюртук. Она подумала, что очень жаль закрывать такие широкие плечи и хорошо развитые мускулы на предплечьях, и была ошеломлена собственными мыслями.

— Спасибо. Теперь со мной все в порядке. У моей компаньонки есть шаль.

— Позвольте мне принести ее вам. — Он внимательно смотрел на нее.

Лидия огляделась вокруг и заметила Эмили, которая тоже спряталась от дождя и нашла стул за одним из столов под тентом. Лидию позабавило то, что она сидит рядом со старой городской сплетницей, вдовствующей графиней Кейвелл, и ее разряженной незамужней дочерью Несси, приглашенных потому, что у них в семье имелся сын-холостяк.

— Она сидит вон за тем столом. Такая спокойная, с рыжими кудряшками.

— Я вернусь через минуту, — проговорил он и ушел.

Лидия поднялась по лестнице, чувствуя, что ее губы расплылись в глупой улыбке. Наверху она остановилась и с самым серьезным видом окинула взглядом остальных гостей, высматривая возможных кандидатов на роль мужа, и чуть не расхохоталась, поняв, что это была всего лишь попытка обмануть себя.