— Если вы меня обидите, что ж, тем хуже для вас, ваша светлость! — заявила она, очаровательным жестом вздергивая вверх подбородок. — Потому что, если вы меня обидите, я вас убью.

— Вам не придется убивать меня, — печально парировал принц. — Если я окажусь полным идиотом и обижу вас, я сам себя убью.

Все решилось. Отступать было уже поздно…

Остаток вечера проходил, словно во сне. Они перестали обсуждать то, что произойдет на будущей неделе, и принцу удалось в своей беспечной манере уговорить ее съесть и основное блюдо, и десерт, и еще выпить кофе. За едой они болтали на вполне невинные темы, в основном, связанные с Канадой. Экономика страны. Погода. Отделение Квебека. Грядущие выборы. Слава Богу, он перестал смотреть на нее так, словно умирает от жажды посреди пустыни, а она — оазис. Она даже настолько расслабилась, что сумела время от времени вставлять реплики в разговор.

Но, покинув принца и вернувшись к себе в номер, она со всей ясностью осознала, что ждет ее впереди. На что она согласилась?! О чем думала? Никакие деньги не стоят того, что ей придется сделать.

Желудок сжался в комок. Все тело покрылось «гусиной кожей». Голова кружилась. Она мерила комнату шагами, а потом побежала в ванную и встала под горячий душ, словно пытаясь горячей водой смыть напряжение.

В воскресенье синоптики обещали теплый день. Правда, во второй половине дня ожидались грозы. Гейл невольно вздрогнула, когда они поднялись на крышу, где размещалась посадочная площадка, и она увидела, громадину бывшего армейского вертолета, предоставленного принцу Марио в личное пользование княжеством Сан-Пьетро. На фоне предгрозового неба эта махина выглядела особенно зловещей.

Мысль о полете среди молний не прибавила Гейл храбрости.

— Насчет погоды не волнуйся, — сказал принц, заметив, что она со страхом смотрит на небо. — До твоего прихода я звонил в метеобюро. Гроза пройдет стороной. Тучи относит к северу. Если бы была хоть малейшая вероятность, что мы попадем в грозу, я бы не разрешил пилоту взлетать.

Гейл, однако, не разделяла его уверенности. Ей казалось, что принц рискнет чем угодно, лишь бы увезти ее сегодня к себе в логово. Он даже не пытался скрыть своего голодного взгляда, когда она четверть часа назад оказалась на пороге его президентских апартаментов.

Она решила, что полетит в вишневого цвета вельветовых брюках и голубой льняной рубашке с короткими рукавами. Коричневые сандалии закрывали пальцы ног. На лице — минимум косметики. Никаких украшений. Из парфюмерии — лишь легкий морской аромат шампуня и геля для душа.

Но, кажется, никакие ее ухищрения не способны были умерить пыл принца. Глаза его горели от вожделения, когда он в спешке чуть не поволок ее на крышу, отправив багаж вперед с лакеем. Очевидно, ему не терпелось сделать свое дело прямо по пути.

Идя к вертолету, Гейл оступилась и чуть не упала, заметив, что у нее затвердели соски. Казалось, лифчик вот-вот соскочит с груди.

Значит, принц оказался прав. Она на самом деле хочет его. По крайней мере, так говорит ее тело. И это несмотря на то, что он до сих пор активно ей не нравится. Да и как могло быть иначе? Однако ее влечет к нему, как мотылька к пламени.

За ее влечением нет ничего рассудочного или внятного. Ее влечет основной инстинкт. Инстинкт выживания рода. На заре существования человечества первобытная женщина стремилась совокупиться с тем мужчиной, который способен был произвести на свет самое крепкое и сильное потомство, а также защитить его.

Такой выбор понятен применительно к самому примитивному и дикому прошлому. Однако ему не должно быть места в цивилизованном обществе! Лично ее в мужчине привлекают в первую очередь не его габариты, сила или даже богатство и власть, но его душевные качества: доброта, нежность, честность и порядочность.